– Нет. Недалеко. Двести – триста метров.

– Я пошла туда.

Она обогнула разбитую машину Гуннара. Идти на костылях было трудно – дорога усыпана крупным щебнем, тут и там попадаются дождевые лужи, костыли скользят на мокрой глине.

– Гуннар, сдай назад… – услышала она за спиной голос Леннарта.

– Хенрикссон, у нас лобовое столкновение… ты же знаешь…

– Сдай назад, я сказал. – Леннарт повысил голос. – Мне надо проехать на берег. А ты подождешь меня в машине, надо выяснить…

Последних слов Юлия не слышала – их заглушил порыв ветра. Впереди ярко светил прожектор вертолета – он приземлился совсем близко… не больше двухсот метров, как и сказал Гуннар.

Наконец она добралась до места посадки. В ярком свете вертолетного прожектора двое молодых людей в усыпанных бисером дождя водонепроницаемых серых комбинезонах склонились над чем-то на песке. Потом приподняли это что-то, подсунули под него одеяло и укутали. Это не «что-то», а кто-то. Человек. Ее отец.

– Папа! – крикнула она отчаянно и что было сил запрыгала к нему на костылях, даже не думая, что может упасть.

И только когда она подошла совсем близко, Герлоф поднял голову и захлебнулся сухим, лающим кашлем.

– Папа!

Он медленно повернул голову и посмотрел на нее тусклыми, слезящимися глазами.

– Юлия… – И снова закашлялся.

– Так, осторожно… – сказал один из парней. – Три, четыре… подняли.

Они дружно подняли завернутого в одеяла Герлофа и понесли к вертолету.

– Могу я лететь с вами? – спросила Юлия. – Я его дочь, я медсестра.

– К сожалению, никого не можем взять. Некуда. Мест нет.

– А куда вы его?

– В Кальмар, в реанимацию.

Она старалась идти рядом с ними, хотя костыли то и дело застревали в густой траве.