Нет, он не верил, что Катрин вернется именно сегодня, но, глядя на ее место за столом, он представлял, что она там сидит, и от этого ему было легче.

Какое же Рождество без Катрин?

Точно так же каждое Рождество его мать ставила на стол тарелку для Этель.

— Папа, я могу теперь идти? — спросила Ливия через десять минут.

— Нет, — быстро ответил Йоаким.

Тарелка дочери была пустой.

— Но я все доела.

— Посиди еще немного.

— Но я хочу смотреть телевизор.

— Я тоже! — сказал Габриэль, хотя в его тарелке оставалась еда.

— Там показывают лошадей, — настойчиво сказала Ливия, как будто это был очень важный аргумент.

— Посиди еще немного, — произнес Йоаким строже, чем намеревался. — Это важно. Мы же празднуем Рождество вместе.

— Ты глупый, — заявила Ливия.

Йоаким вздохнул.

— Мы празднуем, — повторил он, но уже не так решительно.

Дети насупились. Но все-таки остались за столом. Наконец Ливия встала и пошла за добавкой. Габриэль поспешил за ней. Оба вернулись с фрикадельками.

— Там столько снега, — заметила Ливия.

Взглянув в окно в гостиной, Йоаким увидел сплошную стену из снега.

— Хорошо, — кивнул он. — Можно будет кататься на санках.

К Ливии вернулось хорошее настроение. Лошади были забыты, и Ливия с Габриэлем начали обсуждать подарки. При этом они игнорировали четвертый стул за столом и даже не упоминали лишний подарок под елкой. Только Йоаким не мог отвести от стула взгляда.