Повернув вправо, Хенрик оказался в кухне, где он летом клал пол.

Серый кот сидел на подоконнике. В воздухе ощущался запах фрикаделек. Заметив кран, Хенрик рванулся к нему. Холодная вода обожгла окоченевшие руки. Стиснув зубы, Хенрик терпел боль и ждал, пока чувствительность вернется к пальцам. Кот не обращал на него никакого внимания, его больше занимал шторм за окном.

На стойке стояла подставка с кухонными ножами из нержавеющей стали. Хенрик выбрал самый большой нож и вышел из кухни. Он оказался в длинном коридоре. Сбоку от Хенрика была комната. Детская. В кровати сидела маленькая девочка лет пяти-шести, сжимавшая в руках игрушку и красную вязаную кофту. На полу перед ней стоял выключенный переносной телевизор. Хенрик открыл рот, но не издал ни звука.

— Привет, — выговорил он наконец.

Голос его был хриплым и дрожащим.

Девочка молчала.

— Ты кого-нибудь здесь видела? — спросил он. — Других дядей?

Девочка покачала головой:

— Я их слышала… Они разбудили меня топотом, но я побоялась выходить.

— Правильно, — кивнул Хенрик. — Оставайся здесь. Где твои мама и папа?

— Папа пошел к маме.

— Где мама?

— В коровнике.

Хенрик не успел обдумать ответ. Девочка показала на нож и спросила:

— Зачем вам нож?

Хенрик опустил глаза. Только сейчас он понял, как угрожающе выглядит с огромным ножом для разделки мяса в руке.

— Не знаю, — проговорил он.

— Вы хотите нарезать хлеба?

Хенрик закрыл глаза. Пальцы его ног, к которым возвращалась чувствительность, горели.

— Что вы будете делать? — спросила девочка.