Голос звучит глухо, но спокойно. Слышна какая-то музыка — должно быть, «Нирвана».

— Как ты?

— Хорошо.

— Что делаешь?

— Читаю… — Она сделал паузу. — Читаю и жду.

— Знаю… представляешь, как замечательно будет, когда все это кончится?

— Да… конечно.

Они разговаривали с четверть часа, и ему показалось, что у Ниллы с каждой минутой улучшается настроение. Пер тоже немного успокоился. Марика была на месте, она никуда не уходила весь день.

— Я тоже приеду вечером.

— Когда?

— Скоро… через несколько часов.

— Я, наверное, уже буду спать, пока ты соберешься. — Нилла устало засмеялась. — Они меня завтра разбудят очень рано… И мне велели протереться спиртом. Дезинъекция всего тела, как они сказали.

«Дезинфекция», — хотел поправить Пер, но удержался.

— Скоро увидимся! — сказал он и повесил трубку.

Он пошел к плите приготовить что-нибудь на ужин, и вдруг увидел на полу муху — первую в этом году. Большая, с синим металлическим блеском, она, видно, только что проснулась и еще не совсем пришла в себя — ползла медленно и неуверенно.

Пер мог бы раздавить ее без всякого труда, но именно поэтому он подобрал муху на старый конверт и выбросил за окно. Муха начала было падать, но ощущение полета придало ей силы — она расправила крылышки и полетела в сторону каменоломни. Даже спасибо не сказала, подумал Пер.

А за что, собственно, благодарить? Что не убил?

Поев, он остался за столом. Слушал громкое монотонное тиканье часов на стене и думал о Венделе Ларссон.