Мы осторожно вышли из номера, Влад поколдовал над дверью, осторожно захлопнул, замок щёлкнул.

– Ну ладно, ты дуй к Колесниковым, – сказал я. – А я – к Кастильскому.

– Эх, жалко такую штуку отдавать, – протянул Влад с явным сожалением.

– Что, жаждешь ещё с кем-то разделаться? – поинтересовался я, забирая саквояж. – Много врагов?

– А у тебя, что мало что ли? – бросил Влад. – Узнать бы, кто эту штуку сделал. Или чертежи достать, – мечтательно протянул он.

– Влад, не зарывайся. Мы с тобой и так соучастники убийства теперь. Помни. Менты разнюхать могут. Ты там все следы убрал?

– Не волнуйся. Все убрал. Слушай, а ты действительно у Верхоланцева бабу увёл? Пригласишь на свадьбу? А? – оживившись, он стукнул меня по плечу.

– Не знаю, будет ли свадьба, – пробормотал я.

– Да ты чего?! Не вздумай передумать! – он потряс меня за плечи. – Очнись, она ж красотка такая. Ну, постарела малость, так все равно – персик, а не баба.

– Отстань, – буркнул я.

Мы вышли из гостиницы и направились к трамвайной остановке. Влад сел на свой трамвай, а я остался на скамейке. Солнце уже здорово припекало, меня разморило.

Я закрыл глаза, перед мысленным взором вновь побежала серая лента шоссе, уносившая в смертельную бездну. Последним, что я помнил, был жуткий скрежет днища машины по металлическому ограждению, и сильный удар о воду. Очнулся от того, что солнечный луч щекотал ноздри. Чихнув, открыл глаза, присел. Окутал восхитительный аромат парного молока, свежеиспечённого хлеба, разогретого солнцем дерева. Все казалось удивительно реальным, вызывавшим умиротворение. С удовольствием потянувшись, я огляделся – за дубовым столом сидел мужчина спиной ко мне. Он обернулся на скрип, я узнал его, бросился навстречу, радостно закричав:

– Дед, угости мёдом!

Насупив кустистые брови, дед глухо буркнул:

– Нечего здесь тебе делать! Уходи!

– Почему? – обиделся я. – Мне здесь хорошо.

Он медленно встал, словно глыба нависнув над столом, и грозно воскликнул, указывая пальцем:

– Возвращайся, дверь открыта!

Я изумлённо взглянул на него, огорчённый неприветливостью, медленно вышел на улицу. Откуда-то издалека шёл странный звенящий звук: бом-бом-бом. Колокол? Звон усиливался, я машинально закрыл уши. Шум не прекращался, он шёл будто изнутри, заставляя вибрировать всё тело. Небо нахмурилось, солнце спряталось в тяжёлых свинцовых тучах, по металлической крыше громко забарабанил дождь.

– Олег, уходи! – дед стоял на крыльце и гневно смотрел на меня.