Это был большой конверт из толстой белой бумаги с золотыми вензелями и красной сургучной печатью.

— Что это?

— Личное послание князя.

— Откуда он узнал о моем появлении?

— Оно написано на всякий случай — про запас.

Мне оставалось только хмыкнуть и взять конверт. Распечатывал я его чухонским метательным ножом, который остался от деда. Полковник внимательно следил за моими движениями, как будто именно от их точности зависел исход дела. Я не спешил, стараясь вскрыть конверт как можно аккуратнее, и все равно порвал угол. Ситников при этом чуть заметно вздрогнул. Наконец послание было до-стано. И вот что я прочел:

Милостивый государь Игорь Федорович!

Счастлив узнать, что Вы живы и здоровы. Наслышан об испытаниях, выпавших на Вашу долю. Страстно желал бы лично встретиться с Вами и обсудить жизненно важные для страны темы. Однако трудности, с которыми я сталкиваюсь в деле управления таким неповоротливым механизмом, как государственная машина Сибири, не позволяют мне отлучиться из Столицы ни на день. Посему я вынужден довольствоваться общением по переписке, ибо телефонной и эфирной связи с некоторых пор не доверяю, — любые переговоры, вне сомнения, доступны перехвату и подслушиванию.

Полковник Ситников — человек, бесконечно преданный мне, и потому считайте, что его устами говорю я. Он передаст Вам мою настоятельную просьбу. Прошу Вас отнестись к ней со всей серьезностью.

С неизменным уважением Искренне Ваш Виссарион Удалой

— Что скажете, Игорь Федорович? — выдержав надлежащую паузу, осведомился Ситников.

— Я не занимаю никаких постов в Гильдии, а известность моя теперь вряд ли выходит за границы уезда. Если я обращусь к и-чу, это не произведет должного эффекта.

Напротив, кто-то даже поступит мне в пику. Вот мой брат, насколько знаю, в Каменске вовсю сотрудничает с вами, занял высокий пост. Ему и карты в руки…

— Не скромничайте, Пришвин. Да, у вас нет поста, но зато есть авторитет. Всесибирский авторитет — так считает князь. Так что извольте ответить. — В голосе полковника на мгновение появились звенящие нотки. Похоже звучит туго натянутая стальная струна. А глаза его сузились в щелки, будто он целился. И тотчас Ситников сменил тон — заговорил доверительно: — Я не имею права давить на вас. Обдумайте все как следует. Когда решение созреет, я надеюсь, вы сообщите мне. — И поднялся из кресла, давая понять, что разговор закончен.

— Непременно. — Я не собирался удерживать собеседника и тоже встал. — Я провожу вас.

Мы зашагали к выходу мимо трех женщин; провожавших нас тревожно-вопросительными взглядами.