– Я! Это я, меня надо отправить, – резво откликнулся Сеня. – Когда пойдем?

– Да хоть сейчас, – усмехнулся пекарь. Его тараканьи усы встопорщились, а глазки заблестели. – А знаете, пожалуй, я выпью стаканчик.

Я ушел на кухню и вернулся с бутылкой.

– Как себя чувствует Ксения? – спросил Марков, внимательно глядя на пекаря.

– Как и положено. Приветик вам передает. Я вот что подумал: вы, наверное, считаете меня очень корыстным человеком? Напрасно. Ежели хотите, так я вас всех поодиночке проведу через болото на дорогу. А тех денег, что она уже передала, хватит.

– Да вы просто молодчина! – воскликнул Сеня и посмотрел на нас. – Ну? Что же вы?

– А я тут как-то уже прижился, даже нравится, – произнес Марков. – Но мы подумаем над вашим предложением.

– Думайте скорее, у меня настроение быстро меняется. – Пекарь как-то сник. Марков незаметно поманил меня пальцем. Я вышел вслед за ним в прихожую.

– Вот что, – сказал он. – Передай Милене, чтобы она задержала Раструбова и Сеню как можно дольше. Пока мы не вернемся.

– А куда мы пойдем?

– Увидишь.

Минут через пять мы уже торопливо шли по улице.

– Ты заметил, что у него сапоги чистые, а ведь он по болоту шлепал, – обронил Марков на ходу.

– Может быть, помыл, прежде чем к нам идти?

– А потом опять через трясину топать? Нет, тут другое.

Мы подошли к дому Раструбова, и Марков, воровато оглянувшись, начал ковыряться в замке.

– Остынь, Громыхайлов идет, – сказал я, загораживая Егора спиной.

– А он нам не помеха, зови его сюда.

Я помахал полицейскому рукой.

– Чего это вы тут делаете, ребята? – спросил он, выдыхая алкогольные пары.