– Я знаю, – бросил в ответ Морван, снимая пиджак (есть с закатанными рукавами было частью ритуала). – Спасибо за приглашение на обед.

– Мне это в удовольствие.

– Я видел твою дочь несколько дней назад.

– Тебе везет.

– Ей удалось заставить Лоика подписать соглашение. «Все решено», как она выразилась.

Монтефиори улыбнулся. У него был рубленый профиль, как у греков, постоянный загар, правильные черты, подчеркнутые глубокими морщинами. Яркие синие глаза сверкали, как два освежающих озерца в глубине пещеры. Этот Кондотьер начинал с нуля, но у него всегда было лицо князя.

– Что касается Софии, тут у меня всегда было преимущество по сравнению с тобой, – заявил он, грызя хлебец.

Морван водрузил на нос очки и углубился в меню. Обед здесь был для него праздником. Сердце билось ровно. Тело расслабилось. Казалось, ruota осталась где-то далеко.

– Я ее знаю тридцать шесть лет. Я видел, как она росла, зрела и остывала, словно металл. Она скроена из сплава, который больше не изменится.

– Ты говоришь, как жестянщик.

– Sono ferrovecchio![122] – воскликнул тот, слегка привстав, будто приветствуя воображаемую публику.

Морван вновь увидел его в середине девяностых, на стоянке в чаще, когда Кондотьер объяснял ему, что дорога в будущее пролегает не через кобальт и марганец и даже не через золото и бриллианты. Будущее в колтане. Морван не знал, что это такое. Тот объяснил ему, что это минерал, содержащий тантал, химический элемент, который плавится при температуре более трех тысяч градусов и широко используется в суперсплавах электронной промышленности. Морван все еще не понимал. Тогда на его глазах Монтефиори раздавил каблуком свой мобильник (большой аппарат, какие производили в то время) и достал плату, на которой крепились провода и чипы: на каждой детальке блестела крошечная капля серебра. Монтефиори поковырял одну из них, обнажив другой металл, черного цвета: «Через несколько лет вся электронная и авиационно-космическая промышленность будут драться за этот металл. А самые большие запасы находятся здесь, в Конго». Морван не был силен ни в минералогии, ни в финансах, но он знал людей: колтан станет золотом конца века. Француз вытряс конвенцию из старого Мобуту, а итальянец добыл соответствующие средства – и «Колтано» был запущен.

– Я возьму спагетти с сардинами, – сказал он, возвращаясь в настоящее.

– Пусть будут сардины, – кивнул хозяин стола. – Я скучаю по Софии.

– Она в полном порядке. Дети тоже.

– Но эти два недоумка разводятся.

– Вне всяких сомнений.

– Конец нашим планам.