– Это конфиденциально.
Эрван взглядом призвал на помощь марсельских судебных офицеров, но Шнейдер уже одумался и полез в карман за электронным планшетом:
– Шучу. Ящик должен быть отправлен по адресу: девятнадцать, вилла дю Бель-Эр, Париж, 75012. Получатель Иво Лартиг.
И вторая линия прояснилась. Эрван посмотрел на человека из «Heemecht». За ним виднелись залитые дождем доки и покрытые рябью лужи. Ему хотелось расцеловать собеседника. Кто еще мог покупать старые гвозди, кроме скульптора, втыкающего их в свои произведения?
Эрван уже знал, что напал на него не Лартиг: с какой стати воровать здесь, если ему все доставят на дом? Но он подбирался к убийце.
– Вы уже имели с ним дело?
– Имя мне знакомо. Наверняка постоянный клиент.
– Вы в курсе, что именно он обычно заказывает?
– Нет. Придется проверять по архивам.
Один из марсельских полицейских подошел и с недоверием спросил:
– Вы и впрямь думаете, что тот парень ночью охотился за этими гвоздями?
– Без сомнения.
– А что в них такого особенного?
Эрван посмотрел на железки у себя на ладони. Ладонь была красной от ржавчины.
– Они заколдованные.
100
100
Во время обратного рейса Эрван читал – наконец-то – досье, которое Крипо подготовил по Иво Лартигу. Каждая строчка подтверждала, что он должен извиниться перед эльзасцем: с самого начало именно он, и он один, работал по наиболее интересному следу.
Оказалось, что «Лартиг» – это артистический псевдоним: настоящая фамилия скульптора Франколини, родился он в 1952 году, рядом с Больцано, на границе Италии и Германии. Сын рабочего-металлурга, его детство прошло под тумаки отца-алкоголика и молитвы благочестивой матери. Из горячего в холодное – было чем закалить характер. В семнадцать лет он поступил в Школу изящных искусств в Париже. Испытав влияние Нового Реализма (Ив Кляйн и его огненная живопись) и движения Флуксус (которому было свойственно использование индустриальных материалов), он нашел свой путь где-то в восьмидесятых и стал создавать композиции из металлических обломков и гвоздей, болтов, крючков… Позже Лартиг открыл для себя традиционные африканские искусства – а именно искусство Майомбе – и вот тогда-то и начал творить своих гигантов из листового железа, прокалывая их остриями, стеклом, волокнами. Он ваял и члены, ощетинившиеся лезвиями, и фрагменты тел, истыканные черепками. Он попросту давал своим произведениям номера или же иногда называл всю серию по характеристике гвоздя, который использовал, –