– Какие именно факты? – спросила она, наклоняясь через стойку: халат распахнулся, приоткрывая переспелые груди.

Нет настроения дурачиться: лучше уж вернуться к той роли, которая удается ему лучше всего, – крутой полицейский, которого поджимает время.

– Минимум двенадцать убийств, с пытками, нанесением увечий, эвисцерацией и кражей органов. Убийца использует гвозди и осколки, чтобы превратить своих жертв в африканские фетиши. Если вам нужны подробности, я буду вынужден вызвать вас в управление.

Женщина мертвенно побелела и прикрыла грудь ладонью. Еще чуть-чуть подкрутить гайки, и она дойдет до кондиции.

– Убийца, о котором я говорю, сумел расплодиться, и не исключено, что некоторые из его потомков побывали у вас. Повторяю: я гляну на ваши списки и исчезну.

Медсестра уже встала: по крайней мере, она быстро соображала.

– Зайдите за стойку. Мы можем все просмотреть с моего компьютера.

Он запустил сдвоенный поиск «Изабель Барер-Усено, Грегуар Морван». Нулевой результат. Он попробовал с «Изабель Барер», потом с «Изабель Усено». В паре с отцом это ничего не давало. Падре и психиатр никогда вместе не лежали в «Фельятинках».

Он еще раз проверил даты госпитализации Изабель. Данные Фавини подтверждались: май 1996-го, октябрь 1997-го, июль 2000-го. Эрван провел параллель с историей супружеской четы. Первая ГПТ (госпитализация по просьбе третьего лица: Изабель насильно поместили в клинику) произошла через несколько месяцев после рождения Хуго, старшего сына. Следующая госпитализация, тоже насильственная, за год до появления Ноа. Последний раз, когда ее поместили под надзор, означал окончательный развал семейной жизни и имел место за два года до официального развода.

Перейдя к Грегуару, Эрван заметил, что компьютер предлагает и другие ссылки на имя Усено. Не со стороны пациентов, а со стороны психиатров. Как мог он забыть этот факт? Филипп был директором «Фельятинок». Пренебрегая всеми деонтологическими правилами, он поместил сюда собственную жену. На данном этапе у Эрвана был выбор: сострадательный врач, желающий оставаться рядом с женой, или же доктор Мабузе[99], заперевший ее из садизма, ревности или паранойи.

Но по-прежнему никакой связи с Человеком-гвоздем.

Прежде чем уехать, он набрал имя отца и получил всего два результата: тот лежал здесь в 2004-м и 2007-м (Эрван ничего не помнил о его отсутствии), уже после периода Барер-Усено. Они никак не могли пересечься в Шату.

Час ночи. В этот самый момент Одри находилась в одном-двух километрах от него, в Лувсьене, и обыскивала виллу Бареров. Может, стоит к ней присоединиться? Но разумней оставить ее в покое: пусть уж природа свое возьмет…