Или же он ничего не услышал? Телефонного звонка. Стука в дверь. Может, он даже ответил, пока беседовал с Богом или крутился в мандале, как хомяк в своем колесе… Он пропал: асфиксия, тахикардия, у него оставалось всего несколько секунд, и его труп обнаружат часов через десять.

Он приподнялся: стены вспучивались, пол проваливался, потолок провисал, как налитый водой тент. Зажигалка: он еще мог поджечь свою конуру, чтобы поднять тревогу. Но он не мог найти эту зажигалку, он ничего не видел и встать на ноги тоже не мог. Хотел закричать, но ни звука не вылетело из забитого песком горла. Скорее стоны, которые раздирали все тело. Рыдания. Жалобы. Хрипы. Вылезай отсюда.

Заглушая все мучения, одна данность пронзила его как кол, одна сверхочевидная истина: его номер был на втором этаже. Несколько метров, а там лужайка… Сделай усилие, поднимайся, ломись сквозь стекло. Он рванулся с мыслью о Гаэль. Уже в воздухе передумал: он хотел не спастись, а умереть, чтобы присоединиться к ней.

143

Когда он снова открыл глаза, то оказался в незнакомой комнате. Бледные стены, шкаф, прикроватный столик – капельницы и следящие мониторы. Он знал, где он. Во время перевозки, несмотря на выжженный мозг и ломоту во всем теле, он уловил отдельные слова, пункт назначения. Его должны были госпитализировать срочно, в ближайшее место. В Институт Шарко, в нескольких километрах от Локирека…

Итак, план сработал. Передоз как ключ от спецбольницы. Он знал, что Жан-Луи Ласей никогда не согласится его принять. Что стоит ему дернуться, и медик предупредит Виара, а тогда его ждет путешествие на дно морское в джутовом мешке.

Оставался главный вход – для больных. Вкатив себе запредельную дозу в нескольких километрах от фабрики монстров, Лоик мог быть уверен, что его срочно отправят туда, пусть даже спецбольница не была общественным медицинским учреждением. И теперь он был на месте, живой, в сознании, не слишком разбитый – и под чужим именем благодаря паспорту, купленному у Микки. Как говорили его подручные в «Firefly Capital»: «Всего-то и осталось…»

Судя по комментариям врачей «скорой помощи», у него случился серьезный сосудистый приступ. Его вены так сжались, что практически ничего не пропускали. Легкие заблокировало, как слишком надутые шины. Его дефибриллировали электрошоком. Его интубировали. Ему сделали переливание. Машину удалось запустить.

Он не знал, сколько времени проспал. Часы. Ночи. Дни. Пробуждение не улучшило дела. Из него бесконечно хлестало из всех дыр: и понос, и рвота. Единственная картинка, оставшаяся в памяти: слишком белый и слишком большой клозет (модель для инвалидов) и он сам, скорчившийся на сиденье, пока внутренности опустошаются, а мигрень молотом бьет в затылок. Потом его снова уложили в кровать, и пришел черед разгуляться судорогам и конвульсиям. Изгибаясь дугой на кровати, он иногда застывал неподвижно, одеревенелый, как фонарный столб.