Лоик догадывался, чем было его существование. Жизнь гиены, шакала, вынужденного питаться остатками преступлений других. Он представил, как тот упивался признаниями самых опасных безумцев, мастурбируя над отчетами о вскрытии их жертв, трахая женщин-преступниц и прямо в постели вытягивая из них в обмен на несколько пилюль или благоприятный отзыв подробные признания. Изгнанный из африканских земель, де Пернек так никогда и не прекращал рыскать вокруг зверства других, как стервятники собираются ночью на кладбище.

– Встреча с Усено все переменила, верно?

– Наконец-то дельное замечание. Да, этот ученик принес мне неоценимое благо: чисто физиологический подход, неврологический анализ зла.

– Вам это никогда не приходило в голову?

– У меня другое образование. Усено был одновременно психиатром и неврологом. Он изучал циркуляцию, цепь жестокости. Я подключился к его исследованиям. Вернулся на факультет. Приобрел новые, узкоспециальные знания. И мы смогли объединиться, чтобы открыть клинику.

– «Фельятинки».

– «Фельятинки», да. Всего лишь официальная вывеска…

Лоик был в курсе истории «Фармакона»: ему до нее не было никакого дела. А вот что его интересовало, так это внутренние мотивы Ласея. До тех пор у психиатра было всего два способа как-то смягчить свои убийственные порывы: заглушить своих клиентов транквилизаторами или заставить их перейти к действиям. Работы Усено позволили ему наметить и третий путь. Внутренний ограничитель.

Ласей подтвердил:

– По мере того как мы анализировали нейронные пути жестокости у человека, я все четче понимал, что мы описываем с клинической точки зрения мою собственную болезнь. А еще я понял, что другая система, а именно контур страха, наглухо замыкала присущие мне импульсы. Наши работы позволили наконец найти решение. Следовало разрушить во мне те нейроны, которые блокировали высвобождение нейромедиаторов агрессивности.

Только в это мгновение Лоика озарило. Он ошибался: де Пернек – Ласей хотел не вылечиться, а высвободиться.

– Вы никогда не искали вакцину против жестокости. Вам была важна только первая часть экспериментов, первый эффект аналогов: усиление жестокости.

Новая улыбка.

– Скажем, эта мысль пробила себе дорогу.

– Вы всегда хотели только одного – разрушить барьер, возведенный вашим страхом… – Уже произнося эти слова, Лоик ухватился за последний факт, естественно вытекающий из всего сказанного. – Единственным подопытным были вы сами.

145

Ласей подошел ближе. В этой звукоизолированной камере у Лоика возникало ощущение, что он находится непосредственно внутри больного мозга. Белое замкнутое безумие. Резкий раскаленный свет.