Но после рождения первенца Майкл неожиданно спросил у жены:

— Ты считаешь, мне надо исправить это? — и показал на свою левую щеку.

Кей кивнула:

— Ты же знаешь, Майк, как чувствительны дети. Когда малыш подрастет, он начнет стесняться, что отец изуродован. Не хотелось бы, чтобы у мальчика были комплексы на этот счет. А мне самой все равно, честное слово, Майк. Я люблю тебя любого.

— Добро, — улыбнулся Майкл. — Сделаем операцию.

Вся Семья визжала от восторга, что Майкл пошел на операцию. Особенно Кокни, которая каждый день навещала брата в больнице, неизменно притаскивая с собой унылого Карло. Когда Майкл вернулся домой, Конни радостно расцеловала его, восклицая:

— Посмотрите, какой у меня красивый братишка!

И только дон, равнодушно поведя плечом, отозвался скептически:

— Стоило ли огород городить?

Но Кей, хорошо осознавая, что ее желание побудило мужа пойти наперекор собственному суждению, была благодарна ему. И действительно, единственный человек, который мог заставить Майкла подчиниться своему желанию, была она, Кей, его жена и мать его детей.

Чтобы Кей встретила мужа в аэропорту, Рокко Лампеоне заранее подал автомобиль к подъезду их дома. Кей тоже спустилась пораньше — ей хотелось приблизить встречу с Майклом, возвратившимся из Лас-Вегаса.

Она видела, как он спускался по трапу вместе с Томом Хейгеном и своим новым телохранителем Альбертом Нери. Нери вызвал в Кей смутное чувство ужаса: почему-то вспоминался чудовищный Люка Брази.

Поспешив навстречу мужу, Кей прижалась к нему на мгновение — он почти сразу нежно, но твердо отстранился. Поцеловал и сразу же повел к машине. Во втором автомобиле разместились Альберт Нери и еще двое охранников. С таким эскортом они и двинулись в Лонг-Бич.

Помня о словах Майкла, который еще до свадьбы внушал ей, что деловым партнером ей для него не быть, Кей никогда не расспрашивала мужа. Сейчас она тоже не решилась задать вопрос, успешно ли прошла его поездка. Раз и навсегда она не касалась того, что напоминало о радостях, отсутствующих в их в общем-то благополучной семейной жизни. Если бы она спросила, ответ все равно прозвучал бы нейтрально и ни к чему не обязывающий. Кей уже привыкла к этому и не расстраивалась зря. Но когда, только переступив порог собственного дома, Майкл объявил ей, что на весь вечер уходит к отцу, она не смогла скрыть огорчения.

— Не сердись, милая, — сказал Майкл, уловив ее настроение. — Мне надо подробно отчитаться о поездке. Зато завтра вечером мы вместе с тобой съездим в Нью-Йорк, в театр сходим, поужинаем, — он ласково погладил ее по выпуклому животу — Кей была уже на седьмом месяце. — А то скоро появится второй малыш, и ты снова будешь привязана к дому. Вот уж никак не думал, что из тебя получится типично итальянская жена: второй ребенок за два года. А еще числишься коренной американкой! Ты обманула все мои ожидания.