— Конечно удастся. Он не иголка, а Лондон — не стог сена.

— Да, но Мартин Дейкин — приверженец традиционных взглядов и к тому же уроженец севера. Помните, я говорил вам, что видел Бернарда Лока за день до того, как его казнили?

— Помню.

— Так вот, я спросил его, знает ли он Мартина Дейкина. Лок ответил, что знает, но Дейкин ни в чем не замешан. Но выражение, с которым он это сообщил, показалось мне весьма странным. Почти насмешливым.

— Я слышал, что сейчас во всех юридических корпорациях полным-полно соглядатаев, посланных Тайным советом. Они донимают людей расспросами, пытаются выяснить, не завелась ли где измена. Прежде всего их интересует Грейс-Инн.

— Кто-нибудь арестован?

— Мне об этом ничего не известно. Кстати, я сказал старому мавру о том, что с вами приключилось. И он тут же вознамерился бежать в Тауэр. Мне с трудом удалось его удержать.

— Он верный друг, — улыбнулся я.

— Должен сказать, дома у вас не все гладко. Джоан и Тамазин, мягко говоря, не слишком поладили.

— Надеюсь, у вас хватило ума поселиться с Тамазин в разных комнатах?

— Дело не в этом, — пожал плечами Барак. — Они наперебой ухаживают за стариной Ренном и никак не могут его поделить. Две женщины под одной крышей — это всегда раздоры. Но Тамазин всячески старается не сердить Джоан.

Мысль о том, что Тамазин хозяйничает у меня дома, была мне не особенно приятна, но я постарался не выдать своего неудовольствия.

— В конце концов вы окажетесь у Тамазин под каблуком, — только и позволил я себе заметить.

— Не на такого напала, — ухмыльнулся Барак. — Да, завтра я должен встретиться с одним из своих приятелей. С тем самым, кого я просил разузнать об отце Тамазин.

— И что ему удалось выяснить?

— В записке, которую я получил, говорится лишь, что у него есть для меня новости.

Мы погрузились в молчание. Я потирал то ноющую челюсть, то руку, сдавленную наручником. При виде показавшихся вдали башен Хэмптон-Корта душа моя вновь ушла в пятки.

Солдаты, перегородив пристань, проверяли документы у всех, прибывших в Хэмптон-Корт. Барак показал им письмо Кранмера, то самое, что вызволило меня из Тауэра. Нам приказали подождать под деревянным навесом вместе с другими визитерами. Я попытался по возможности привести в порядок свою разорванную одежду и спустил пониже манжет рубашки, дабы скрыть наручник. Под железным браслетом образовалась глубокая ссадина, боль в десне заставляла меня постоянно морщиться. Сопровождавший нас солдат не отходил от меня ни на шаг.

«Я остаюсь арестантом», — пронеслось у меня в голове.

К нам подошел чиновник. Я узнал в нем того самого клерка с неслышными шагами, который более двух месяцев назад проводил меня к Кранмеру. При виде моего опухшего, окровавленного рта глаза его расширились от удивления. Он провел нас через широкую лужайку. Солдат неотступно следовал за мной. Войдя во дворец через одну из задних дверей, мы принялись петлять по скудно освещенным коридорам. Выглянув в окно, я увидел внутренний двор, в котором толпились солдаты. Среди них я заметил знакомую фигуру. Это был сержант Ликон. Мне показалось, что вид у него удрученный.