– Если бы олень выбежал на нас, – промолвил угрюмый Дэвид, – я застрелил бы его. Победа должна была достаться мне.

– Боже милостивый, мальчишка! – отрезал его отец. – Эта зверюга свалила с коней нас с мастером Шардлейком. И она могла бы нанести нам жестокие раны! Фальстоу прав, а тебе придется поздравить Хью.

Глаза Дэвида округлились. Я еще не слышал, чтобы хозяин поместья кричал на своего сына. Юноша обиженно воскликнул:

– O, да, Хью всегда лучше меня! Всегда и во всем. Хью, Хью, Хью! – Он яростно посмотрел на меня. – Этот самый Хью, с которым, по мнению горбуна, так скверно обращаются.

– Ступай домой! – Николас ткнул в сторону сына трясущимся пальцем.

Дэвид пробормотал непристойное ругательство и бросился напрямик в лес, сжимая в руке лук. Я успел заметить гневные слезы на его лице. Хоббей-старший повернулся к Фальстоу как раз вовремя для того, чтобы заметить на лице управляющего удовлетворенную улыбку. Глаза Николаса сузились:

– Ступай вперед, дворецкий. Встречай телегу и не забудь сказать, где надо грузить оленя.

– Да, сэр, – проговорил Амброуз с легкой иронией в голосе и тоже направился прочь.

– Ах, мои руки! – проговорил старший Хоббей. – Надо бы найти листья щавеля. Эйвери, пойдемте со мной, вы знаете здешний лес.

Егерь прищурился: подобное обращение подобало разве что простому домашнему слуге. Однако он, тем не менее, отправился по тропе вместе с Хоббеем. Мы с Бараком остались вдвоем возле оленьей туши. Вспугнутые шумом и движением птицы возвращались на свои привычные насесты и заводили прерванные песни.

– Да, будет о чем рассказать Тамми, когда я вернусь домой, – проговорил мой помощник.

– Дирик предлагал мне сделку перед охотой, – рассказал я негромко. – Если мы завтра уедем после визита Приддисов, каждая сторона оплатит собственные расходы. Думаю, что это из-за Дэвида. Похоже, придется согласиться. – Я вздохнул. – Придется оставить в покое тайны этого дома.

– И слава богу за это! – Джек смотрел на меня с печальной улыбкой на лице.

С тропы донесся скрип колес. Около полдюжины людей сопровождали большую телегу, еще недавно стоявшую на поляне. С нее стекала кровь оленух и оленят, которых уже отвезли на поляну.

– Поехали, – предложил я. – Теперь со мной все в порядке. Поехали.

Мы сели на коней и стали неспешно пробираться по тропе мимо сопровождавших телегу слуг, завидев нас, принявшихся стягивать шапки с голов. Ехать пришлось дольше, чем я рассчитывал. Рассеченная рука мучительно пульсировала.

Я уже думал, что мы вот-вот выедем на поляну, когда Барак тронул меня за плечо.