Джек качнул головой:

– Какого черта тебе это надо? Вот что: в таком случае завтра я еду с тобой в Портсмут.

– Нет. Возвращайся в Лондон. Я отыщу Ликона – возможно, он поможет мне еще раз отыскать Уэста.

– Тебе не следует делать это одному.

Я посмотрел на помощника:

– Ты в этом уверен?

– Если я буду с тобой, мы уедем сразу же, как ты повстречаешься с Уэстом. А если я отпущу тебя одного, ты застрянешь в Портсмуте и попадешь в другие опасности.

Я улыбнулся:

– Тогда спасибо тебе.

– Когда мы вернемся в Лондон, тебе придется перемениться. Тебе больше нельзя вести подобную жизнь. Как, впрочем, и мне, – заявил вдруг мой клерк с неожиданной силой в голосе.

Он вновь строго посмотрел на меня, но в глазах его читались тревога и сдержанность.

Я опять улыбнулся, но на этот раз печально:

– Ликон сказал мне нечто в таком же духе. О том, что я старею.

– И проявляешь склонность к навязчивым идеям. Как никогда прежде.

Я глубоко вздохнул:

– В таком случае, похоже, что теперь я нуждаюсь в твоем руководстве. Спасибо тебе, Джек.

Мы вернулись в дом. Я подумал: он прав, когда мы вернемся домой, пора устраивать мою собственную жизнь, перестать жить трагедиями других людей. Я понял, что именно этим занимался прошедшие долгие годы… Сколько ж их было, этих трагедий, вызванных бурными переменами и конфликтами, которые король навлек на Англию! Быть может, так я отреагировал на все это безумие?

Фальстоу стоял в большом зале, разглядывая стены, на которых прежде висели гобелены. Он обратил ко мне полный вражды взгляд. Его светлые волосы и борода контрастировали с угольно-черным траурным дублетом.

– Вам известно, где находятся сэр Квинтин и его сын? – спросил я без церемоний.