В доме было тихо, и на оконных стеклах сверкало дневное солнце. Это был дом богатого человека – во многих отношениях мне повезло. Я подумал про Мартина и Агнессу, теперь, без сомнения, направлявшихся верхом на север, обмотав платками рты от пыли. По крайней мере, на те деньги, что я дал миссис Броккет, они смогли взять хороших лошадей. Мне же теперь, пока я не подыщу нового стюарда, придется обходиться Джозефиной и Тимоти.
Джозефина была на кухне, готовила ужин.
– Они уехали? – спросил я ее.
– Да, сэр.
Я увидел, что девушка плакала.
– Сэр, перед отъездом мастер Броккет пошел в конюшню попрощаться с Тимоти, – сказала она.
Я нахмурился. Раньше Мартин никогда не находил времени на мальчика, считая, что я его балую.
– Не знаю, что он ему сказал, но видела, что после этого Тимоти очень расстроился; он плакал и не говорил почему, а потом убежал обратно в конюшню, – продолжала служанка. – Он будет горевать, что Агнесса уехала. В последнее время он вообще не в себе.
– У меня была… ну, причина быть недовольным Тимоти, – рассказал я ей. – Я собирался сегодня с ним поговорить. Сделаю это сейчас.
Джозефина восприняла это с облегчением.
– Думаю, это хорошая мысль, сэр, – сказала она и торопливо добавила: – Если позволите сказать.
Я улыбнулся ей:
– Позволяю, Джозефина. Теперь ты отвечаешь за хозяйство.
Глаза девушки расширились – в них была смесь радости и опасения.
Я же пошел в конюшню. Было слышно, как внутри топчется Бытие. Набрав в грудь воздуха, я открыл дверь и тихо сказал:
– Тимоти, думаю, мы должны продолжить…
Но там никого не было – только моя лошадь в стойле. Потом я заметил на перевернутом ведре, где обычно сидел мальчик, листок бумаги с надписью «мастеру Шардлейку». Я взял его. Некоторое время назад я уговорил Тимоти пойти в школу, чтобы научиться писать, так что он, по крайней мере, знал алфавит. Я с опаской развернул записку.
Я сожалею о том, что сделал, что шпионил за вами в тот день. Это было нехорошо с моей стороны. Я никогда не желал вам зла, сэр. Клянусь Господом Иисусом. Мастер Броккет сказал, что он и миссис Агнесса уезжают, и все из-за меня, из-за того, что я сделал. Я недостоин оставаться в вашем доме, поэтому ухожу странствовать, стеннающий грешник.