На город опускалась ночь, и ветер, видимо, решил не дать москвичам мирно приступить к вечерним делам. Ссутулившись, Габриель быстро шел вдоль северной стены Кремля — ни дать ни взять усталый москвич, — мимо застывших истуканами часовых при Мавзолее. Впереди, омытый белым светом, стоял похожий на пряничный домик собор Василия Блаженного. Габриель взглянул на куранты Спасской башни и двинулся дальше, к могиле Сталина, загубившего при жизни миллионы людей. Чуть погодя к Габриелю присоединился Эли Лавон.

— Что скажешь? — спросил по-немецки Габриель.

— Его стоило зарыть где-нибудь посреди поля, в безымянной могиле, — ответил Лавон. — Однако это лишь мое мнение.

— «Хвоста» нет?

— Так-то вроде нет, но мы же в Москве, не забывай.

Не говоря ни слова, Габриель свернул в сторону и пошел через площадь ко входу в ГУМ. До распада СССР это было единственное место в стране, где человек мог гарантированно купить себе зимнее пальто или пару туфель. Теперь оно превратилось в торговый центр западного образца, набитый всякими безделушками, какие только может предложить обществу капитализм. Стеклянный потолок вибрировал от царящего в помещении гула. Шагая рядом с Габриелем, Лавон пялился в дисплей коммуникатора. Это было очень даже по-русски, сегодня-то.

— Секретарь Геннадия Лазарева отправил е-мейл вышестоящему руководству, насчет ужина в «Кафе Пушкинъ», — сообщил Лавон. — Павел Жиров — в числе приглашенных.

— Я так и не услышал его голоса сегодня, когда Михаил заглядывал в гнездо «Волгатека».

— Просто Жирова там не было, — ответил Лавон, не отрывая взгляда от «блэкберри». — Из дома на Воробьевых горах он отправился прямиком в Ясенево.

— Почему сегодня? Почему он не встретил новичка в офисе?

— Может, у него нашлись срочные дела?

— Например?

— Ну, готовится еще кого-то похитить?

— Это-то меня и беспокоит.

Габриель остановился у витрины ювелирного салона и взглянул на ряд сверкающих швейцарских часов.

— Только не говори, что у тебя поджилки трясутся, — сказал Лавон.

— Мы в Москве, на дворе декабрь — у меня все трясется.

— Что будешь делать?

— Пусть администрация отеля окажет Николасу Эйвдону особые услуги немного раньше запланированного.

— В «Кафе Пушкинъ» на такие услуги косо смотрят.