– Вы говорите о приказе расстрелять солдат северо-вьетнамской армии, которые являлись пациентами больницы?

– Да, сэр.

– Прояснил ли лейтенант Тайсон каким-нибудь образом отданный приказ?

– Нет, сэр, – невинно хитрил Фарли, – я не думаю, что он хотел, чтобы погибли другие люди. Но раз уж это началось, он просто испугался и пустил все на самотек. Но в какой-то степени это было расплатой.

– Расплатой?

– Да, сэр. Мы привыкли называть это расплатой. Или, скорее, это... за все нужно платить. Как однажды – лейтенант Тайсон как раз принял взвод – мы потеряли нескольких на минном поле за Куангчи. Поэтому мы окружили косоглазых в одной из ближайших деревень и заставили их пройти через минное поле впереди нас. Это и есть расплата. Но это другая история.

Пирс отвернулся и удивленно поднял брови, состроив при этом гримасу брезгливости, как бы давая всем понять, что Фарли, может быть, и его свидетель, но в друзья этого огрызка он к себе не записывал. Спустя несколько минут Пирс откашлялся и переспросил:

– Итак, это была расплата за снайпера?

– Да... за снайпера. И за орудийный огонь накануне ночью. И за Фулай, и за все остальное. И за то, что мы идем в Хюэ. И за то, что люди в этом госпитале обошлись с нами, как с дерьмом. Извините.

– Вот почему лейтенант Тайсон приказал убить солдат ВНА и никого не остановил, кто нарушил его приказ, – сказал Пирс, пытаясь не уходить от темы.

– Да, сэр. Это так и есть.

– И вот почему лейтенант Тайсон сфабриковал легенду о боевой операции.

– Да, сэр.

– Расплата, говорите?

– Да, сэр.

– Спасибо. Ваша честь, у меня больше нет вопросов, но я сохраняю за собой право вновь вызвать этого свидетеля.

Полковник Спроул перевел взгляд на Корву:

– Желает ли защита провести перекрестный допрос свидетеля?

Корва встал.

– Да, Ваша честь, но поскольку приближается время перерыва на обед, могу я просить о переносе допроса?