– Но и медлить тоже опасно, – возразил Балуев. – В последнюю минуту Поликарп может выкинуть какой-нибудь фокус. Это вполне в его духе.

На Федора было страшно смотреть. Последние дни вымотали его окончательно, превратили в ходячий манекен. Он похудел, осунулся, светлые живые глаза потонули в черных колодцах, отпечатках бессонницы, стали неподвижными.

Джентльмены плохо себе представляли, что на самом деле творится с парнем, отнеся все на счет волнения от предстоящей встречи с Поликарпом.

Правда, Геннадий Сергеевич догадывался об истинной причине таких изменений в облике Федора, но не придавал этому особого значения. Любится – перелюбится.

Кому-кому, а • ему-то известно, что такое любовь, что такое страсть. Просто он умеет держать себя в руках и не намерен выворачиваться наизнанку. Каждый человек судит о ближнем по собственному опыту, не подозревая, что у ближнего, может быть, все устроено иначе. Один всю жизнь идет на компромисс и даже получает от этого удовольствие, для другого компромисс – казнь о двух лошадях и двух телегах, которые раздирают его на части!

– Пора! – сделав последний глоток, подвел итог Геннадий.

– В самом деле, – подтвердил Мишкольц, отодвинув свою чашку.

– Я готов, – отозвался Федор, так и не прикоснувшись к напитку.

Ни слова больше не говоря, он взял с журнального столика саквояж и направился к выходу.

Мишкольц снова принялся листать журнал, а Геннадий прилип к окну.

– Сел в машину, – комментировал он, – выезжает со двора. В хвост ему пристроился синий «джип».

– Это Шалун, – не отрываясь от журнала, пояснил Владимир Евгеньевич.

– Все. Скрылись.

Балуев сунул в рот сигарету и отошел от окна. Его раздражала собственная безучастность на последнем, завершающем этапе дела, ради которого он потратил столько сил и времени. Но шеф был неумолим: «Вечно ты лезешь на рожон, как Чапай на боевом коне! Ты – мой помощник, а солидности в тебе ни на грош!» Геннадий напомнил, что ему всего двадцать восемь лет, а это не тот возраст, когда солидность – самое необходимое качество. И вообще, не настало ли время получить расчет? Разговор происходил незадолго до приезда Федора и оборвался на полуслове. Теперь, когда Балуев сел рядом и закурил, Володя спросил примиренческим тоном:

– Вы что, с Федей решили открыть собственное дело?

– Он выходит из игры? – сразу догадался Балуев.

– Да. Сегодня в полночь – он уже не наш человек.

– Ненормальный!

– А ты нормальный? Или это была шутка насчет твоей отставки?

– У меня по крайней мере есть деньги, чтобы обеспечить себе независимость.