– Лучшего случая для знакомства может не быть. Во-первых, Вова под мухой, а во-вторых, суббота! Этим сказано все. Только одно условие – сегодня ни слова о деле!

– А как же…

– О чем хочешь, родная, о музыке, о любви, даже о живописи, но только не о делах! Соблюдай субботу!

Она хихикнула в трубку, поняв, что Гена тоже под хорошей мухой, и радостно крикнула:

– Договорились! Еду!..

Малолитражка «пежо» остановилась на бульваре, куда одним углом выходил пятиэтажный серый дом, нелепый и уродливый, хотя и претенциозный, как, впрочем, все выстроенное в сталинский период.

Перед тем как выйти. Света решила покурить, но ей помешала машина с ее охранниками. Пристроившись в хвост малолитражке, она дважды посигналила.

Светлана Васильевна догадалась, что в этом месте запрещена стоянка, и въехала во двор серого дома, отметив про себя, что благодаря охране избегает многих проблем.

Она оделась по-праздничному. Белый костюм с перламутровым топиком, миниатюрная сумочка, перламутровые туфли на высоких каблуках – все это было куплено в столичном ГУМе еще весной и ни разу не надевалось: не представился случай. Праздничный туалет завершал изумрудный гарнитур, подаренный когда-то боссом Стародубцевым.

Она задержалась у подъезда, чтобы все-таки осуществить задуманное – выкурить свою любимую сигарету с ментолом.

Двор звонко смеялся детскими голосами, переливался изумрудной листвой разных оттенков, источал аромат вишневого варенья, подгоревшего у кого-то на плите, перешептывался старушечьими беззубыми ртами и любовался, бесконечно любовался своей неожиданной гостьей – стройной пышноволосой красавицей неопределенного возраста. У женщин такого типа не бывает возраста, они молоды всегда благодаря то ли особому лоску, то ли прирожденному обаянию.

Но она не видела ничего. Ей было не до восхищенных взглядов мужчин, не до буйного дворового помешательства. Мысли, одна тяжелее другой, осаждали ее.

Вчера вечером из Москвы позвонила мама.

– Я места себе не нахожу! Я его не видела тридцать пять лет, а узнала сразу! Что же теперь будет? Я ведь знаю тебя – ты его в покое не оставишь! Не надо, Све-тушка! Умоляю тебя, не надо! Это ужасный человек! Ужасный! Поклянись, что ничего не будешь предпринимать! Иначе я с ума сойду!

– Не волнуйся, мама, – попробовала Светлана успокоить мать, – я не стану мараться.

Татьяна Витальевна не верила дочери, но что она могла сделать?

Продлить визу? Остаться навсегда, зачеркнув ради Светки свое маленькое счастье на побережье Тихого океана?

– Не волнуйся, – повторила на прощание Света. – Я к тебе скоро приеду погостить. Обязательно приеду!