Лейла подняла голову. По лицу женщины текли слезы.

– Ты можешь мне сказать, кто прав? Люди из «Хезболла» которые считают главной своей целью убить как можно больше израильтян? Израильские ВВС, которые стремились уничтожить лагерь «Хезболла» – и их не волновало, что попутно они убивают ни в чем не повинных людей?

– Ты знала эту женщину, да? – тихо спросил Брайсон.

Лейла кивнула. Казалось, что на этот раз неизменное спокойствие покинуло ее. Она прикусила губы.

– Это была моя сестра... моя старшая сестра. Мои племянники и племянницы.

Несколько мгновений она не могла вымолвить ни слова. Потом произнесла:

– Видишь ли, не всегда вина лежит только на тех, кто стреляет из «катюш». Иногда настоящие виновники – те, кто «катюши» продает. Или те, кто сидит в своих бункерах над картами и составляет план кампании. Такие люди, как Жак Арно, который купил половину французской Национальной ассамблеи и теперь наживается, продавая оружие террористам, безумцам, фанатикам всего мира. И потому я хочу, чтобы ты, когда в конце концов решишь, что можешь довериться мне, когда в конце концов расскажешь, ради чего ты рискуешь жизнью и чего надеешься добиться... Я хочу, чтобы ты знал, кому все это рассказываешь.

Лейла встала и поцеловала Брайсона в щеку.

– А теперь мне нужно укладываться спать.

* * *

Брайсон вернулся к себе в комнату, лихорадочно размышляя на ходу. Ему необходимо было как можно быстрее добраться до Ричарда Ланчестера – это было вопросом жизни и смерти. Нужно будет прямо с утра сделать несколько звонков, чтобы пробиться к советнику по вопросам национальной безопасности. Брайсон понимал, что у него до сих пор слишком мало информации – и слишком мало времени. После таинственного исчезновения Гарри Данне – чем бы оно ни было вызвано, – Ланчестер остался единственным человеком, приближенным к правительству и обладающим одновременно и достаточной властью, и достаточно независимым мышлением, чтобы сделать что-то с ширящимся влиянием Директората. Хотя Брайсон никогда не встречался с этим человеком он в общих чертах был знаком с его биографией: Ланчестер составил себе миллионное состояние на Уолл-Стрит, но после сорока оставил бизнес и посвятил свою жизнь службе обществу. Он руководил предвыборной кампанией своего друга, Малкольма Дэвиса, и тот, став президентом, сделал Ланчестера своим советником по вопросам национальной безопасности. Ричард быстро отличился на этом посту. Честность и интеллигентность сделали его белой вороной в среде продажных политиков-позеров. Ланчестер выделялся на их фоне своей справедливостью и скромным, но неподдельным блеском.