Ланчестер поднял голову. Он явно был потрясен.

– Весь ваш рассказ – это абсурд, чистейшей воды безумие, и все же в нем чувствуется отголосок правды. Я говорю так потому, что различные детали из вашего рассказа в точности соответствуют тому немногому, что известно мне.

– Но вы должны знать о Директорате! Вы же председатель Совета национальной безопасности! Я думал, вам все известно.

Ланчестер снял свои очки без оправы и тщательно протер их носовым платком.

– Существование Директората – это одна из наиболее тщательно охраняемых тайн правительства. Вскоре после того, как я вошел в Совет национальной безопасности, мне доложили о нем, и, должен признать, сперва я подумал, что докладывающий мне офицер, один из безымянных сотрудников спецслужб, которые действуют из-за кулис и являются неотъемлемой частью вашингтонского истеблишмента, – что он слегка свихнулся. Это была одна из самых фантастичных, самых неправдоподобных историй, какие мне только доводилось слышать. Тайное разведывательное агентство, действующее целиком и полностью без надзора, без контроля, без какой-либо отчетности, – что за чушь! Если бы я сунулся с подобной историей к президенту, он тут же отправил бы меня в больницу Святой Елизаветы и был бы совершенно прав.

– Так что же показалось вам таким неправдоподобным? Вы имеете в виду истинную природу Директората, это нагромождение лжи?

– На самом деле нет. Гарри Данне сообщил мне об этом несколько месяцев назад – тогда он, видимо, раскрыл лишь часть этой истории. Он сообщил, что, по его мнению, основателями и руководителями Директората являются офицеры ГРУ, а настоящее имя Теда Уоллера – Геннадий Розовский. Его рассказ чрезвычайно поразил и встревожил меня. Открытие Данне следовало держать в секрете – в силу самой его природы, иначе в правительстве поднялся бы форменный переполох, а все уязвимые места спецслужб были бы выставлены на всеобщее обозрение, и эти службы были бы потрясены до самого основания. Именно потому вы, упомянув это имя, немедленно завладели моим вниманием.

– И все же вы, должно быть, скептически отнеслись к словам Данне.

– Воистину так. Я не хочу сказать, что отмахнулся от него. Данне обладал слишком весомыми верительными грамотами, чтобы их можно было проигнорировать. Но, по чести говоря, трудно и поверить в операцию прикрытия, проведенную с таким размахом. Нет, ваша оценка сегодняшней деятельности Директората обеспокоила меня куда сильнее.

– Данне должен был держать вас в курсе.

Ланчестер медленно покачал головой – едва заметное движение.

– Я не разговаривал с ним на протяжении уже многих недель. Если бы Данне занимался составлением подобного досье, он в силу служебных обязанностей должен был бы поставить меня в известность. Возможно, он ждал новых введений, ждал, пока у него на руках не окажутся веские, неопровержимые данные.