– А как насчет Лондона? Пока непонятно, кто играет роль кукловода там?
– Нет...
В комнате внезапно появился Крис Эджкомб; в руках он держал несколько листков бумаги.
– А здесь все попросту обрывается, – сообщил Эджкомб. На лице его читалось неприкрытое волнение. – Это схема перемещения фондов Первого Вашингтонского банка, как входящих, так и исходящих. Думаю, это может вас заинтересовать.
Он вручил Елене листы, сплошь исписанные колонками цифр.
– Это тот самый Вашингтонский банк, услугами которого пользуется большинство членов конгресса, верно? – спросил Брайсон. – Тот самый банк, который ты подозревала в причастности к шантажу? Из которого утекали сведения о противниках договора?
– Да, – ответила Елена. – А это документы о передаче собственности.
Эджкомб кивнул.
– Циклы, периодичность... сомнений быть не может.
– В чем? – спросил Брайсон.
– Вот эта последовательность кодов санкционирования характерна для полностью поглощенной собственности. Вполне определенный след.
– И что это значит? – нетерпеливо спросил Брайсон.
– Что этот банк принадлежит другой, более крупной финансовой организации и находится под полным ее контролем.
– В этом нет ничего необычного, – заметил Брайсон.
– Но суть в том, что здесь преднамеренно все запутано. Настоящий владелец тщательно прячется.
– А есть возможность выяснить, кто этот таинственный владелец? – поинтересовался Брайсон.
Елена рассеянно кивнула, продолжая изучать цифры.
– Крис, вот здесь, в графе текущих расходов, стоит код американской ассоциации адвокатов. Ты не мог бы проследить путь перемещения и определить...
– Я иду на шаг впереди тебя, Елена, – сообщил Крис. – Это нью-йоркская фирма «Мередит Уотерман»...
– О боже! – вырвалось у Елены. – Это один из старейших и самых почтенных инвестиционных банков Уолл-Стрит. Рядом с ними Морган Стэнли или братья Харриманы выглядят выскочками. Ничего не понимаю – зачем такому банку, как «Мередит Уотерман», шантажировать сенаторов и конгрессменов, добиваясь, чтобы те поддержали международный договор о наблюдении и безопасности?..