Когда Брайсон вошел в палату, Данне поднял на него глаза. Невзирая на тяжелое состояние, Данне, судя по всему, был в полном и ясном сознании. Несколько секунд спустя он улыбнулся – страшной улыбкой ожившего трупа.

– Вы пришли убить меня, Брайсон? – спросил Данне, саркастически ухмыльнувшись. – Это было бы забавно. Меня ведь буквально заставляют жить. Заставляют мое тело дышать. Прямо как это проклятое ЦРУ. Как мне надоело это дерьмо!

– Вас не так-то легко найти, – произнес Брайсон.

– Это потому, что я не хочу, чтобы меня нашли, Брайсон. У меня нет родственников, которые могли бы навещать меня на смертном одре, и я отлично знаю, что происходит в Лэнгли, когда там узнают, что ты болен, – они взламывают твой сейф, роются в твоих документах, вышвыривают тебя из твоего кабинета. Как в старом добром Советском Союзе – премьер отправляется в отпуск в Ялту, а вернувшись, видит, что его вещи сложены в коробку и выброшены из Кремля прямо на улицу. – Данне зашелся хриплым нутряным кашлем. – Так что приходится обеспечивать фланговое прикрытие.

– И как долго еще вам осталось? – Вопрос Брайсона был нарочито прямым и безжалостным.

Прежде чем ответить, Данне долго смотрел на своего неумолимого посетителя.

– Шесть недель назад мне поставили диагноз – рак легкого с обширными метастазами. Провели курс химиотерапии и радиотерапии, по последнему слову медицины. Целая куча дерьма – в желудке, в костях, даже в моих растреклятых конечностях. Представляете, эти кретины велели мне бросить курить! Вот ведь уродство! Я сказал – да пошли вы, может, мне еще сесть на диету? И что хорошего это мне даст?

– Вы ловко пустили меня по следу, – сказал Брайсон, даже не пытаясь скрыть свой гнев. – Вы соткали такую утонченную ложь о моем прошлом, о Директорате, о том, как он был основан и каковы были его цели... И все это ради того, чтобы сделать меня вашим тайным орудием? Проделать грязную работу, заслать меня обратно в Директорат, чтобы узнать, что нам... – Он помолчал, пытаясь понять, в каком значении он употребил местоимение «мы». «Разве я именно так думаю о себе и о них? Я часть чего-то, что называется „мы“, просто частица агентства, которое больше не существует?» – ...Что именно нам известно о группе «Прометей»? Поскольку мы были единственным разведывательным агентством в мире, которое сумело узнать, что происходит?

– И что вы, в конце-то концов? Сплошной пшик. – Данне угрюмо улыбнулся и снова закашлялся. – Я прямо как этот чертов Моисей. Так и не доживу до того, чтобы увидеть Землю обетованную. Я смог только указать путь.