Ситуация складывалась еще та. Долго держать позицию братья не могли.

– Что ж, Андрей, – сказал Кашкарбай. – Теперь наш выход. Ты обходишь группу слева, я справа. Открываем огонь, прижимаем к земле. Ты требуешь от них сложить оружие.

– Почему не ты?

– Потому что я их человек и не могу выглядеть в их глазах предателем.

– Нас только двое, – удрученно сказал Андрей. – Сработает ли?

– Сработает. Ты увидишь, оружие сразу бросят три человека. Они все время были со мной. Ты их всех знаешь, – и, предупреждая возможный вопрос, сообщил: – Все трое – узбеки.

– Им можно доверять?

– Они не исламисты, Андрей. Они правоверные мусульмане. Из тех, о которых поэт писал так:

Эти люди ведут свой джихад. Ты знаешь, что джихад это не обязательно война? Есть понятие джихад души. Это борьба, которую мусульманин ведет со своими недостатками, совершенствуя ум и душу. Эти трое из таких. Они достойные люди.

Братья Тюлеген, Касум и Виктор взяли в плен шестерых. Настоящими отчаянными боевиками среди них оказалось только трое.

Положив разоруженных боевиков на землю и оставив Касума и Виктора охранять их, Тюлеген и Андрей вернулись на буровую. Туда же, незамеченный своими, пришел Кашкарбай. Когда он подошел к домику, Тюлеген куском старой тряпки стирал с лица черные маскировочные полосы, но разогретая потом краска размазывалась и он все больше становился похожим на негра.

– Оставь, – сказал Андрей, – иначе тебя и собаки не узнают.

К людям возвращалось чувство юмора, и Тюлеген знал – это верный признак того, что опасность уже ощущается не так остро, как в начале боя.

– Что будем делать? – спросил Тюлеген, обращаясь ко всем сразу.

Ответил Кашкарбай.

– Сделаем все по науке. – Он посмотрел на Андрея. – Ну, кафир, тебе не кажется, что мы победили?

– Похоже, что так.

Андрей шагнул и протянул ему руку:

– Спасибо, Кашкарбай. Спасибо за все.

– Слушай, ты, вояка, обними меня и назови Ицхаком. Нет, лучше Ицей, как называла меня мама.