У Андрея дрогнул голос:

– Шолом, Ица. И давай кончать с этим делом.

– Давай, – Ицхак отстранился от Андрея. – Теперь ударь меня. Вот сюда.

Он показал пальцем на скулу, чуть ниже левого глаза.

– Пошел ты! – сказал Андрей зло. – Сдурел, что ли?

– Надо… Как это там у вас говорят: «Надо, Федя, надо». Так? Я должен вернуться к своим не победителем, а побежденным. Моя служба исламу еще не окончена.

– И все равно, пошел ты!

– Спасибо, Андрей, я-то думал, ты друг. На вас, русских, надеяться ни в чем нельзя.

Он нагнулся, зачерпнул рукой горсть песка, поднес руку к лицу и что было силы тиранул по щеке. Острые песчинки ободрали кожу, и щека залилась кровью.

Ицхак отряхнул ладонь.

– Понял, поц, как это делают?

Потом Ицхак протянул Андрею руки, сложенные вместе. В одной он держал наручники.

– Заковать как надо сумеешь?

– Закую, это нетрудно. А ты потом век молись, что я тебя не замочил.

– Было желание?

– Еще какое. И последний вопрос. Ты говорил о деньгах Иргаша. Их много на самом деле?

Кашкарбай удивленно взглянул на Андрея:

– Решил поправить материальное положение?

– Не свое. Хотел помочь другу.

– Тюлегену?