– Улики на месте преступления привели к тому, что мы заподозрили его. Допросы подтвердили справедливость подозрений. При обыске обнаружилась решающая улика. Вот и все. Хочешь, напишу за тебя?

– Какие улики на месте преступления?

– Гэри, я не могу их назвать. Сейчас мы стараемся составить дело. Нам нужно справедливое судебное разбирательство.

– Он трахал ее, и она хотела его шантажировать, так ведь?

Мерси почувствовала, как лицо вспыхнуло от гнева, и подавила желание схватить репортера за горло и оторвать ему голову.

– По этому поводу не могу ничего сообщить.

– Думаю, уже сообщила.

– Черт возьми, что ты имеешь в виду?

– Я думал, ты таким образом поставляешь мне сведения.

Мерси остановилась и взглянула на него:

– Я только что сказала тебе, что ничего сообщить не могу.

– Так, а это можешь объяснить?

Гэри Брайс полез в карман пиджака и вынул сшитые скобками бумаги. Встал сбоку Мерси, крепко держа их обеими руками, но перед ней, чтобы она их видела. Стал медленно листать бумаги. Там было всего восемь страниц. Каждая представляла собой фотокопию поздравительной открытки или письма – переписки между Майком и Обри Уиттакер. Одни обнаружили в доме Уиттакер, другие у Майка. На одном листе была копия открытки, исчезнувшей из лаборатории неделю назад. Мерси машинально потянулась к ним, но Брайс отдернул их и снова спрятал в карман.

– Не мешай мне зарабатывать на жизнь, – усмехнулся он.

– Как? – спокойно спросила Мерси. – Когда?

– Вчера получил по почте. Тогда я не увидел в них смысла. Теперь вижу.

– У тебя сохранился...

– Да, конверт стандартного размера, без обратного адреса, обычная марка. Почерк детский или искаженный. Письмо пришло ко мне домой. Конверт я захватил с собой на тот случай, если он тебе нужен. Лежит в пластиковой сумке с запором. Т.Т. означает Темная Туча – это Майк. Обри или ОУ говорят сами за себя. Так ведь?

Мерси кивнула, но промолчала. Повернулась и пошла в обход автостоянки, Брайс шагал рядом с ней. Утренний воздух был холодным, и Мерси прятала руки в карманах ветровки.

– Гэри, придержи эти бумаги в течение недели, и я непременно раздобуду тебе что-то лучшее.