Это обвинение насторожило Мала:

— Кто ваш информатор, Дадли? И почему вас и Брюнинга так сильно волнует Апшо?

Дадли по-акульи осклабился:

— Мне бы не хотелось, чтобы нестабильное и необузданное поведение этого паренька стало препятствием в нашей работе на большое жюри. И, как и вы, я не имею привычки разглашать имена своих осведомителей.

— Понимаю. Но вы очерняете своего сослуживца. А этого человека я считаю преданным и блестящим молодым полицейским.

— Я от многих слышал, что вы пристрастны в вопросах, касающихся ваших оперативников, Мал. Особенно теперь, когда вы стали капитаном. Я лично считаю, что Апшо способен на убийство. Грубое насилие всегда свойственно людям слабым.

Малу подумалось, что, в подходящем настроении и перебрав виски, малыш, пожалуй, может кого-то пристрелить — и вполне хладнокровно. Он сказал:

— Шеф, Дадли говорит убедительно, но я все равно не верю, что Апшо мог такое сделать.

Грин загасил сигарету:

— Вы оба слишком пристрастны. Я привлеку к делу офицера без предубеждений.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Звонил телефон. Дэнни в полусне потянулся к тумбочке, потом понял, что он уснул на полу. Он встал и пошлепал к аппарату, спотыкаясь о пустые бутылки и разбросанные папки: — Да. Джек?

— Это я, — раздался голос Шортелла. — Слушаешь?

— Давай.

— Первое. Слежка Брюнинга — липа. Я заглянул к старому приятелю в городском управлении, посмотрел рабочие табели людей Дадли: они полностью загружены своей обычной работой. Искал Джина Найлза, думал его умаслить и узнать что-нибудь от него, но этот придурок куда-то провалился. Городские шарили в районе, где было найдено тело Дуарте; получили сигнал и бросили туда новичков из центральных участков. Пока ничего нет. Док Лейман сам рыщет в поисках малейших следов, хочет провести системную экспертизу по Дуарте и включить случай в свой новый учебник. Боится, что дожди все смоют, но все-таки пытается что-то найти. Вскрытие показало то же, что и в трех предыдущих случаях: усыплен, задушен, изувечен уже мертвым. Звонил остальным троим по твоему списку, они ненадолго уехали, чтобы переждать, пока все уляжется. Дэнни, ты знал этого Хартшорна, который покончил с собой?

— Да, только пока не ясно, связан он с нашим делом или нет.

— Так вот: я был в участке Уилшира и посмотрел рапорт. Все чисто — никто к нему в дом не проникал, никаких следов борьбы. Дочь Хартшорна говорит, что папаша был сильно расстроен из-за большого жюри.

Дэнни вспомнил сцену в доме де Хейвен и занервничал: она знает, все они знают — нет больше Теда Кругмана: