– Совсем рассеянным стал!

Он поднял на меня глаза, но я, отринув правила приличия, двинулся прямо к зеркалу. Оглядел свое тощее лицо с всклокоченными бакенбардами и убедился, что вполне готов к разговору.

– А где же ваши домочадцы, доктор?

– Время довольно позднее. Женщины удалились спать.

– Вы правы, время позднее. А сын ваш где? Доктор недоуменно заморгал.

– Как где? В казарме.

– Простите, я забыл, что Артемус не ночует дома. Комната была узкой; перемещаясь по ней, я всякий раз слегка задевал доктора локтями. Его глаза ловили каждый мой шаг.

– Позвольте вам чего-нибудь предложить, мистер Лэндор. Хотите бренди?

– Нет.

– Тогда, может, виски? Я знаю, вы любите…

– Нет, благодарю вас, – сказал я, останавливаясь рядом с креслом и язвительно улыбаясь. – А знаете, доктор, я немного обижен на вас.

– Помилуйте, за что же?

– У вас в роду был такой выдающийся человек, а вы ни словом не обмолвились о нем.

Маркис тоже попытался улыбнуться, но его улыбка сломалась.

– Я право… не уверен, что у нас в роду…

– У вас в роду был священник по имени Анри Леклер. Маркис привстал, но сейчас же снова рухнул в кресло.

– Конечно, доктор, в наши дни это имя почти ничего не говорит. Но два с лишним века назад его хорошо знали в Европе. Мне говорили, преподобный Леклер считался лучшим охотником за ведьмами, пока… сам не стал гонимым и преследуемым… Вы мне позволите взять свечу?

Он не ответил. Взяв подсвечник, я направился к нише, где висел старинный портрет. В прошлый раз он не вызвал у меня никакого интереса. Теперь же… достаточно было беглого взгляда, чтобы убедиться: на портрете и на гравюре из книжки Папайи изображен один и тот же человек.

– Если не ошибаюсь, доктор, это и есть преподобный Леклер? Какой у вас импозантный предок. Я бы не отказался иметь такого в своей родословной.

Я опустил подсвечник ниже. Блеснул медальон с портретом миссис Маркис в юности. Отложив медальон в сторону, я коснулся рукой шершавой поверхности, на которой он лежал и которую в тот раз я посчитал заплесневелой серой подушечкой.