Еще одним неудобством в библиотеке было то, что столовая в соседнем здании была открыта только для сотрудников. В те дни еще не существовало уютных маленьких и недорогих частных ресторанов и закусочных. Поэтому Чэнь утолял голод холодными пампушками, которые таскал с собой в рюкзаке. Однажды она, проезжая мимо на велосипеде, заметила, что он сидит на лавочке и ест холодную пампушку. На следующее утро, выдав Чэню заказанные книги, Лин предложила брать его с собой в столовую для сотрудников, где он сможет пообедать в ее обществе. Он согласился. Еда в столовой оказалась более съедобной, чем остывшие пампушки, и, кстати, он экономил время. Несколько раз, когда в обеденный перерыв у библиотекарей бывали собрания, Лин приносила ему еду из столовой в своей металлической коробке для завтрака. Видимо, она пользовалась в библиотеке определенными привилегиями: никто ей и слова не сказал.

Однажды она даже сводила его на экскурсию в секцию редких книг, которая была в то время закрыта на реставрацию. Комнатка была вся в пыли, однако там было столько чудесных изданий! Некоторые книги эпох Мин и Цин были помещены в специальные футляры ручной работы. Глаза у Чэня загорелись. Лин не уходила. Наверное, подумал тогда Чэнь, библиотекари не имеют права оставлять читателей в таких местах без присмотра. Было жарко. Кондиционера в хранилище не было. Лин сбросила туфли, и вдруг он испытал приступ острого возбуждения, когда она босиком закружилась по старинному полу, покрытому пылью.

Вскоре он уже не мог нормально заниматься; целыми днями смотрел на нее. Несмотря на все усилия, сосредоточиться не удавалось – он даже повернул стул боком, но мысли его все равно блуждали вдали от курсовой. Он очень взволновался, разобравшись в своих чувствах.

Он просиживал в читальном зале до закрытия библиотеки; они часто встречались у выхода. Сначала Чэню казалось, что их встречи – случайность, совпадение. Но как-то раз он заметил, что Лин стоит у своего велосипеда, под аркой старинных ворот, и ждет его.

В сумерках они вместе ехали по лабиринту изящных извилистых улочек. Ехали мимо старых сыхэюаней под черными или серыми крышками, мимо старика, торгующего разноцветными бумажными вертушками. Тишину вечернего города нарушало лишь звяканье их велосипедных звонков. В ясном небе ворковали голуби. Наконец они доезжали до перекрестка Сисы, где она оставляла велосипед и пересаживалась на метро. Чэнь подолгу смотрел ей вслед; у входа в метро она оборачивалась и махала ему рукой. Жила она довольно далеко от библиотеки.