– Из высшего класса?

Над этим вопросом она призадумалась.

– Нет, – ответила она и добавила, чеканя каждый слог: – Я не из тех, кто судит о людях, не зная их и не видя…

Ее собственное произношение отрабатывалось в эдинбургской частной школе. Она говорила так, словно каждая произнесенная фраза была строчкой из диктанта для тупоголовых иностранцев.

– Когда Монтроз покупал картины, их, вероятно, отправляли по каким-то конкретным адресам? – предположил Ребус.

– Мне кажется, их всегда доставляли сюда. Но я могу проверить…

Ребус кивнул:

– А когда их уже доставили, что происходило с ними дальше?

– Не могу сказать.

Он пристально посмотрел на нее:

– Не можете или не хотите?

– Не могу, – ответила она, по голосу было ясно, что необоснованное подозрение ее задело.

– Мог мистер Марбер хранить их у себя?

Она пожала плечами.

– По-вашему выходит, что этот мистический Монтроз не хранил у себя ни одной из своих картин? – спросила Шивон, окидывая секретаршу скептическим взглядом.

– Наверняка утверждать не могу. Я бы сказала, что они интересовали его только как способ вложения денег.

– Но ведь он мог украсить ими стены своего дома.

– Наверное, не мог, ведь это может вызвать подозрения.

– Подозрения в чем?

Ребус неотрывно смотрел на мисс Мейкл, давая Шивон понять, что эту тему они могут обсуждать только с глазу на глаз. Секретарша все посматривала на часы, торопясь закрыть галерею на ночь.