– Эйб…

– Сделает…

Он закатывает глаза, и Джек бьет его кулаком в грудь:

– Да говори же, сволочь!

Рука Пархача бессильно цепляется за золотую звезду Давида на шее.

– Это мицва [66]… – бормочет он. – Джонни хочет устроить побег… Экспресс до Сан-Квентина… Дот передала стволы…

У Винсеннса глаза лезут на лоб:

– Так вот оно что! Поезд-экспресс! Не автобус, а поезд! Экспресс до Сан-Квентина! Коэн говорил, тех троих сейчас перевозят в Сан-Квентин! Черт побери, Дэви все знал! Он же говорил про поезд!

– Звони, быстро! – приказывает Эд.

Мусорщик бросается к телефону. Эд поднимается на ноги, вдыхает воздух, напоенный медной кровавой вонью. Вокруг – осколки битого стекла, санитары суетятся вокруг раненых. Выкрикивает какие-то распоряжения. Бад Уайт. Девчушка в платье, залитом кровью, медленно подносит ко рту пончик.

Подбегает Мусорщик – глаза у него совсем безумные.

– Поезд вышел с Лос-Анджелесского вокзала десять минут назад. Товарный экспресс, те трое заключенных в третьем вагоне – всего там тридцать два человека. Машинист по радио не отвечает. Я позвонил Клекнеру, велел найти Дот Ротштейн. Это подстава, капитан. Клекнер не писал записку Уайту – это сделал Дадли.

Эд закрывает глаза.

– Эксли!

– Ладно. Вы с Уайтом – за поездом. Я звоню шерифу и в дорожный патруль.

Подходит Уайт.

– Смотри-ка, я теперь твой должник, – говорит он – и подмигивает Эду.

Потом наступает своей огромной ножищей на лицо Пархача и ждет, пока тот не перестанет дышать.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ПЯТАЯ