В первый раз перед Личем во весь рост встали все его невыносимые проблемы; жуткая яма, в которую он проваливался все глубже и глубже, маячила перед глазами, как стены колодца. И у него больше не осталось ни сил, ни желания выкарабкиваться оттуда.

– Но я никогда не причиню вреда моим мальчикам, – пробормотал он себе под нос. И затем добавил громче: – Дагги, я ведь никогда не причиню тебе вреда, верно?

Протянув руку, он опустил ее на плечо своему младшему сыну. Дагги дернулся, пытаясь освободиться, но отец сжал плечо еще сильнее, так что мальчик вскрикнул.

Лич знал, что ему придется принять решение. Полиция наверняка придет за ним из-за драки с молодым смотрителем. И его мальчиков у него отберут. И в конце концов они окажутся в других семьях. Дальше он уже не думал – он знал, что надо делать. Он отпустил Дагги, и тот, бледный и дрожащий от страха неизвестности, бросился к своему брату. Вцепившись друг в друга, дети глядели на отца, будто на забравшееся в дом дикое животное, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь его внимания.

Лич коснулся дула ружья и почувствовал неколебимую твердость стали. Его так и подмывало сжать в пальцах приклад. Он уже потянулся к нему, будто радостно приветствуя старого друга, но отдернул руку и посмотрел на мальчиков, словно только что вспомнив, что они рядом. Он тщательно выстраивал планы, но о детях почти забыл. Вот во что превратился его мозг. Он стал мягким, как губка. Гнилым и вонючим, как та мерзость, которую он соскребал с коровьих копыт вместе с копытной гнилью.

– Уилл…

– Да, папа.

– Ты же знаешь, где живет твоя тетя Морин?

– Да, папа.

– Сейчас же топайте на автобусную остановку. Там сядете на автобус до Эдендейла. Автобус номер двадцать шесть. Он остановится на углу Бэнк-стрит, рядом со старой библиотекой. Как оттуда идти, ты знаешь. Деньги в конверте на столе, на дорогу вам с Дагги хватит.

Уилл молчал.

– Ничего не перепутаешь?

– Нет.

– Еще в конверте письмо для вашей тети. Его, Уилл, не открывай. Тетя Морин сама откроет и прочитает его. А здесь – две плитки шоколада, специально для вас приберег. Каждому по одной. Вы любите такой, с орешками.

Лич криво усмехнулся и проглотил застрявший в горле ком.

– И, Уилл… ты отвечаешь за нашего малыша Дагги – с ним все должно быть в порядке, хорошо? Обещаешь? – спросил Лич.

– Обещаю, – ответил Уилл.

– Молодец.

Лич обнаружил, что его опять потянуло к ружью. Времени оставалось совсем мало. И говорить больше было не о чем.

– Все, что я делал, – это чтобы спасти нашу ферму для вас. На будущее. Понимаете?