– Два ее старших брата – наркоторговцы. Она говорила мне, что они продают крэк.[37]

Босх ничего не сказал. Он знал, что, вероятно, девочка из-за этого и погибла. С тех пор как уличная наркоторговля в этом районе перестала быть централизованной, здесь постоянно воевали за раздел сфер влияния. Отсюда и частая стрельба из машин, и множество ни в чем не повинных жертв.

– Пожалуй, я попрошу у ее матери разрешения прочитать то сочинение. Во время службы или после. Пусть узнают, как велика потеря.

– Вероятно, все это уже знают.

– Да.

– Ты не хочешь подремать? Может, попытаешься заснуть?

– Да, наверно, попробую. А ты что будешь делать?

– Мне есть чем заняться. Нужно сделать несколько звонков. Вечером мне придется уйти. Надеюсь, ненадолго. Вернусь, как только смогу.

– Со мной все будет хорошо, Гарри.

– Ну вот и отлично.

В четыре часа Босх заглянул к Сильвии – она крепко спала. Подушка ее была мокрой от слез.

После этого он прошел по коридору в другую спальню, которая использовалась как кабинет, где стоял письменный стол с телефоном. Чтобы не беспокоить Сильвию, он аккуратно закрыл за собой дверь.

Первым делом Босх позвонил детективам отделения на Семьдесят седьмой улице. Он попросил соединить его со столом по убийствам, где трубку взял детектив по фамилии Хенкс. Имени своего он не сообщил, а лично его Босх не знал. Назвавшись, Босх спросил о деле Фонтено.

– Так чего вы хотите, Босх? Вы сказали – Голливуд?

– Ну да, Голливуд, но тут личное дело. Сегодня утром миссис Фонтено звонила учительнице этой девочки, а учительница – моя подруга. Она расстроена, и я просто хотел бы выяснить, что случилось.

– Послушайте, у меня нет времени на утешения. Я должен расследовать это дело.

– Иными словами, у вас ничего нет.

– Вы никогда не работали на Семьдесят седьмой?

– Нет. Наверно, теперь вы хотите рассказать мне, как здесь трудно?