— Так это же чушь.

— Пожалуй. Но люди будут считать это внушением Мирового Разума… Вся эта необозримая сивушная Ваньвания будет сажать звенящие кедры и ждать, пока к ним привалит по 4 миллиона долларов. Работать-то они не очень хотят, как всякие рабы. Им и терять нечего, кроме кепки. Они рассчитывают, что приучат белок сбрасывать им шишки, а медведи поволокут за них мешки с поклажей.

— Вздор, — поддержал я, не особенно вникая, но всё же зная, что он имеет в виду.

— Полная клиника, — рассмеялся Ефим Соломонович. — Они верили и в гораздо большую околесицу… Мы каждому втемяшим, что если он научится слушать сигналы Высшего Разума, то сможет энергией желания поразить своего врага на любом расстоянии. И все идиоты только и будут думать о том, как бы уловить сигналы Высшего Разума, чтобы следом уничтожать своих обидчиков. Не знаю, кого они уничтожат. Подчинившись, однако, Высшему Разуму, они навсегда сделаются нашими лакеями…

Похожий бред я уже не раз слышал из других уст и в другой обстановке. Желая всё же наказать охламона, я бросил ему под ноги арбузную корку, на которой он сразу же поскользнулся.

— Оккультизм как самая прочная система управления умами не утвердится в народах до тех пор, пока мы не предложим им новую радужную перспективу!

Ефим Соломонович тут же влез в свою привычную коляску и хлестнул лошадей:

— Потыркавшись, мы её уже предложили, и не только русскому Ваньке! Он ещё два века не выберется из завистливой и тщеславной грёзы: бесплатный гектар земли для устройства «родового поместья». Представляете: у голозадых свои «родовые поместья!..» Ха-ха! Они ещё сорок лет будут думать, какие дома поставить, а потом ещё сорок — за какие шиши? Они даже заборов не соорудят, чтобы отгородиться от беспокойных соседей, матерщинников и забулдыг… А к тому времени глобальная сеть дистриктов покроет всю землю: практически исчезнут все государства, мы не оставим даже названий. Не будет ни России, ни Германии: шифр региона и номер дистрикта — всё! Единый язык, единый закон, единый налог и единый полицейский участок!.. Никто из них не преодолеет своей недоразвитости, будет всю свою короткую жизнь строить храм новой веры, а храм будет оставаться недостроенным, потому что мы никогда не научим их делать купол…

— Всё это прекрасно, — похвалил я, заметив, как побледнел полковник Мурзин и как блаженная улыбка на его лице на секунду преобразилась в гримасу отвращения и ненависти. — Это всё прекрасно, но русский никогда не примет технологию бытовой культуры, которая характерна для французов, немцев, бельгийцев или венгров. «Контактёры», «медитация», «парапсихология», «пространство любви», «тёмные и светлые силы» — всё это останется для русских людей абракадаброй…