— Есть, и неплохие. Правда, сейчас возникла сложность. Мне надо зайти на засекреченные сайты, но, если я воспользуюсь вашим компьютером, тотчас обнаружится и что я жива, и где нахожусь.

Ханна шмыгнула носом, потерла пальцем верхнюю губу.

— Да-а, проблема. Что будем делать?

— Мой ноутбук, — полувопросительно сказала Ингер Юханна, подняв вверх указательный палец. — Может, им воспользоваться.

— Ваш ноутбук?

— Он у тебя здесь?

Обе женщины недоверчиво воззрились на нее.

— В машине лежит, — с жаром продолжила Ингер Юханна. — Зарегистрирован на Ословский университет. Конечно, он тоже сообщит свой IP-адрес, но до нас они доберутся не сразу… Сперва свяжутся с университетом, будут выяснять, кому выдан компьютер, а в итоге разбираться, где я нахожусь. Фактически… — Она опять виновато взглянула на мобильник и тихо добавила: — Только один Ингвар знает, где я. Да и ему тоже ничего больше не известно.

— А знаете, — сказала президент, — по-моему, идея хорошая. Мне требуется всего час-другой. И используя другой компьютер, мы как раз эти часы и выиграем.

Лишь Ханна, похоже, весьма скептически смотрела на эту затею.

— Я не очень-то разбираюсь в IP-адресах и прочих премудростях. Вы правда уверены, что это сработает? Что отслеживают не саму компьютерную линию?

Ингер Юханна и Хелен Бентли переглянулись.

— Я не уверена, — сказала президент. — Но придется рискнуть. Вы можете принести ноутбук?

— Разумеется. — Ингер Юханна встала. — Сейчас принесу.

Когда входная дверь за нею захлопнулась, Хелен Бентли подошла к креслу возле Ханниной коляски. Села. Явно хотела что-то сказать, но не находила нужных слов. Ханна спокойно смотрела на нее, давая ей время собраться с мыслями.

— Ханна… У вас… Вы ведь отставной полицейский. У вас есть оружие?

Ханна отъехала от стола.

— Оружие? А зачем вам…

— Тсс! — Внезапно от президента повеяло упорством, которое заставило Ханну насторожиться. — Будьте добры. Я не хочу, чтобы Ингер знала об этом. Мне бы не понравилось, если б мой ребенок находился в квартире, где есть заряженное оружие. Само собой, я не думаю, что придется пустить его в ход. Но поймите, я…

— Вы знаете, почему я сижу здесь? Хоть на секунду задумались об этом? Я сижу в этом треклятом кресле, потому что получила огнестрельное ранение. Пуля перебила позвоночник. И к оружию я отношусь отнюдь не с любовью.