— Как ты узнал про аборт, Уоррен? Как ты мог использовать такое против меня, ведь ты…

— Хелен…

Он снова попробовал шагнуть к ней, но резко отпрянул, когда она подняла оружие и сказала:

— Меня выманили из гостиницы запиской.

— Клянусь… Я понятия не имею, о чем ты говоришь!

— Подними руки, Уоррен.

— Я…

— Подними руки!

Помедлив, он поднял руки.

— Verus amicus rara avis, — сказала Хелен Бентли. — Никто другой не мог знать этой надписи, а именно ею была подписана записка. О ней знали только ты и я, Уоррен. Только мы.

— Часы пропали! Их… украли! Я…

Ребенок ревел благим матом.

— Ингер, — сказала президент. — Возьми дочку и иди к Ханне в кабинет. Прямо сейчас.

Ингер Юханна встала и бегом побежала к дальней двери. Она даже не взглянула в сторону Уоррена.

— Если часы украли, Уоррен, то что у тебя на левом запястье?

Она сняла пистолет с предохранителя.

Невероятно медленно, как бы стараясь не провоцировать ее, он повернул голову, посмотрел. Рукав свитера вздернулся, когда он поднял руки. На запястье были часы, «Омега-ойстер», с алмазами вместо цифр и надписью на задней крышке.

— Они… понимаешь… я думал, что… — Он опустил руки.

— Нет. Подними их! — приказала она.

Он смотрел на нее. Руки были опущены, ладони открыты, он начал поднимать их, умоляющим жестом.