– Послушай-ка, делай, как она говорит.

Голос профессора. Хотя, конечно, никакой это не Матерс… Подставное лицо, коп, играющий роль профессора. Эшбери покосился в сторону. Мужчина вернулся в комнату через боковую дверь. На шее у него висела карточка агента ФБР, в руке он держал пистолет.

«Как, черт возьми, они на меня вышли?» – раздраженно подумал он.

– И только попробуй хоть на миллиметр сдвинуть свой ствол. Слышал меня?

– Больше повторять я не буду, – спокойным голосом произнесла девушка. – Клади сейчас же.

Но он не пошевелился.

Вспомнил своего гангстера-деда, кричащего от боли лавочника, представил дочь в свадебном платье.

Как бы на его месте поступил Бойд?

Сдался бы, как по инструкции.

А вот хрен вам!

Эшбери резко присел, молниеносно разворачиваясь вокруг своей оси и вскидывая обрез. Кто-то выкрикнул:

– Нет!..

Последнее слово, которое ему довелось услышать.

Глава 41

Глава 41

– Какой чудный вид, – произнес Том.

Линкольн Райм посмотрел в окно: Гудзон, каменные утесы на другом берегу, холмистые дали Нью-Джерси. А может, и Пенсильвании. Он тут же отвернулся, ясно давая понять, что панорамные виды навевают на него смертельную скуку.

Они находились в офисе покойного Уильяма Эшбери, в здании Хайрама Сэнфорда на Западной Восемьдесят второй улице. Уолл-стрит все еще переваривала новость о смерти банкира и его причастности к серии недавних преступлений в Нью-Йорке. Конечно, финансовые круги это не парализовало; после скандалов с «Энроном» и «Глобал кроссинг» смерть нечистого на руку управленца прибыльного предприятия ажиотажа не вызвала.

Амелия Сакс обыскала офис, изъяла вещественные доказательства, указывающие на связь Эшбери с Бойдом, и опечатала некоторые части комнаты. Встреча проходила в зачищенной половине.

Рядом с Томом и Раймом сидели Женева Сеттл и адвокат Уэсли Гоудз. Райму сейчас казалось забавным, что он некоторое время даже подозревал Гоудза в причастности к этому делу. Уж очень внезапно тот материализовался у него в доме в поисках Женевы; учитывая интригу с Четырнадцатой поправкой, юрист имел серьезный мотив не допустить, чтобы столь важный для поборников гражданских свобод инструмент подвергался угрозе. Кроме того, Райм подозревал, что Гоудз может действовать в интересах страховой компании, на которую раньше работал, против Женевы.