— Диктуй номер.

Люси прочитала последовательность цифр.

— Это что еще за код? Двести одиннадцать?

— Нью-Йорк. Сейчас у абонента роуминг в нашем штате.

— Нет проблем, — ответил Грегг. — Вам нужно записать разговор?

— Нет, только определить, откуда он ведется. Чтобы можно было выйти прямо на цель…

— Когда… так, обожди. Вот и факс… — Пауза. — О, просто розыски пропавшего человека?

— Да, — неохотно подтвердила Люси.

— Знаешь, это стоит недешево. Нам придется выставить вам счет.

— Понимаю.

— Отлично, в таком случае, не отходи от телефона. Я свяжусь с техниками.

Ссутулившись, Люси сидела за столом, изучая левую руку. Огрубевшие от многолетнего копания в земле пальцы, давнишний шрам от лопаты, на безымянном пальце след от пятилетнего ношения обручального кольца.

Сжать, разжать.

Глядя на пульсирующие под кожей вены и мышцы, Люси Керр размышляла о том, что поступок Амелии Сакс распалил в ее душе такой гнев, подобного которому она никогда не испытывала.

Когда врачи отрезали часть ее тела, она испытала стыд и одиночество. Когда от нее ушел муж, она чувствовала вину и обреченность. И когда к ней наконец приходила злость, это было похоже скорее на тлеющие угли — излучающие тепло, но так и не вспыхивающие пламенем.

Но сейчас эта женщина-полицейский из Нью-Йорка по непонятой причине распалила в сердце Люси пожар ярости.

Люси Керр — никогда не причинившая вреда ни одной живой душе, обожающая растения, бывшая примерной женой и хорошей дочерью, любящей сестрой и отличным полицейским, ждавшая от судьбы только невинных радостей, которыми жизнь щедро одаривала всех вокруг, но упорно отказывалась дать ей, — не могла простить предательства.

То уже были не стыд, чувство вины, отчаяние или печаль.

Настала пора отплатить за все предательства. Ее предали собственное тело, муж, Бог.

И вот теперь Амелия Сакс.