Негр был высокий; приподнявшись на цыпочки, он смог заглянуть в окно камеры. Мейсон обратил внимание на лакированные ботинки — и воспылал еще большей неприязнью к чужаку. Интересно, скольких людей тому уже пришлось убить?

— Она там, — сказал негр. — Одна.

— Камера Гаррета с противоположной стороны.

— Вы заходите спереди. А сзади в тюрьму можно попасть?

— Я же заместитель шерифа, забыли? У меня есть ключ, и я могу отпереть дверь, — ехидным тоном произнес Мейсон, гадая, не имеет ли он дело с полным придурком.

Ответ негра также был пропитан издевкой.

— Я лишь спрашивал, есть ли там дверь. Что мне не известно, поскольку я ни разу не был в вашем болоте.

— А. Да, дверь есть.

— Тогда пошли.

Мейсон вдруг обратил внимание, что пистолет уже у негра в руке, но когда он успел его достать, полицейский не заметил.

* * *

Сакс сидела на скамейке в камере, словно загипнотизированная следя взглядом за движениями мухи.

Как она называется? Гаррет определил бы это за одно мгновение. Мальчишка представляет собой просто кладезь знаний. Неожиданно у нее мелькнула мысль: наступает момент, когда ребенок в чем-то превосходит своих родителей. Должно быть, это прекрасно — сознавать, что творение рук твоих становится лучше тебя. Но в то же время это и немного грустно.

Теперь ей не суждено больше испытать эти чувства.

Сакс снова подумала о своем отце. За все годы работы в полиции он ни разу не выстрелил из своего револьвера. Как ни гордился он дочерью, его беспокоила страсть Амелии к огнестрельному оружию.

— Стреляй в самую последнюю очередь, — не раз предупреждал он ее.

О, Джесс… Что она может тебе сказать?

Конечно, ничего. Ни слова. Тебя больше нет.