Я хотел было подняться и бежать, как вдруг где-то вспыхнул свет фонаря. Свет быстро приближался ко мне с другой стороны двора, и я уже отчетливо различал фигуру в плаще с капюшоном. Фигура склонилась надо мной и посветила мне прямо в лицо.

— Так-так, доктор Бруно! Опять чем-то поживились? Интересная у вас привычка. Какие объяснения вы предложите на этот раз? Любопытно будет послушать. Прямо-таки не терпится.

Лица я не видел, но ядовитый тон Уолтера Слайхерста не узнать было невозможно.

Глава 18

Глава 18

Слайхерст грубо схватил меня за руку, но я отодвинулся от него, изогнувшись так, чтобы своим телом прикрыть бумаги.

— На этот раз вам придется все объяснить, Бруно, — злобно заговорил он, забыв свой обычный сарказм.

Я вырывался, но он явно вознамерился отобрать у меня документы. Замечательное совпадение: с чего это Слайхерст бодрствует и бродит по университету в такой час? Конечно же он следил за окнами Норриса.

— Что вы забрали из комнаты? Я должен проверить. Я требую, чтобы вы передали бумаги мне. — Голос его был требовательный, глаза тревожно блестели. Он уставился на пухлую пачку писем у меня в руках: очевидно, и он знал им цену.

— Требуйте себе на здоровье, — сказал я, отбиваясь от него свободной (то есть больной) рукой. — Бумаги я вам не отдам.

— Я старший член колледжа, — напомнил мне Слайхерст, с трудом пытаясь вернуть себе достоинство. — Вы обязаны подчиняться мне, пока вы на этой территории. Если вы забрали нечто ценное из комнаты студента, об этом следует поставить в известность ректора.

Голос Слайхерста становился все пронзительнее, казначей паниковал. Он в очередной раз попытался выхватить бумаги, а я в очередной раз не дал ему это сделать. Он решительно был настроен завладеть добычей, но я-то понимал, что бумаги нельзя отдавать ни ему, ни ректору — они оба уничтожат любые улики, бросающие тень на колледж. А то, что я обнаружил в комнате Норриса, вообще добьет ректора, если об этом станет известно.

Слайхерст с минуту присматривался ко мне, плотно сжимая губы, затем поставил фонарь на землю и ринулся на меня, действуя уже обеими руками. Он оказался неожиданно сильным, хотя казался заморышем, и чуть не сбил меня с ног, пытаясь выхватить бумаги. Но я, обеими руками сжимая свое сокровище, изо всех сил лягнул его и угодил ему ногой в живот. Слайхерст согнулся, и прежде, чем он собрался с силами, я врезал ему в челюсть правой забинтованной рукой — ох и больно же мне стало! Слайхерст начал было запрокидываться назад, но потом, наоборот, неожиданно пригнулся, бросился вперед, ухватил меня за ноги и повалил. Я основательно треснулся спиной о камни, но исхитрился сунуть сверток с бумагами под себя. Однако теперь все преимущества были на стороне Слайхерста — он оседлал меня, прижал к земле и так и вцепился в бумаги. Я испугался, что они порвутся, а его это вовсе не заботило, и он выдирал их у меня. Однако злость добавила мне сил.