— Томас? Это твой большой друг, Вик. Как ты себя чувствуешь?

Томас не знал, что сказать. Почему директор, с которым они практически не общались уже довольно давно, звонит ему в самый разгар процесса?

Неужели доктор Конвей, поддавшись страху, выдала его? Был ли Джексон в курсе? Возможно, он хотел переговорить?

Однако он скоро был выведен из заблуждения.

— По-моему, ты не в форме, старина! По крайней мере, ты не очень хорошо выглядел на экране телевизора. Смотрел последний выпуск новостей?

— Нет, — довольно сухо ответил Томас.

— Томас, я звоню, чтобы дать тебе последний шанс. Как раз сейчас я составляю приказ о твоем увольнении. Но если ты убедишь этого безмозглого прокурора все замять, то я разрешу тебе самому написать заявление об уходе. Ты скажешь, что уходишь по личным обстоятельствам, что хочешь взять годичный отпуск для научной работы. Таким образом ты спасешь свою репутацию. А я обещаю тебе полную конфиденциальность, газетчики ничего не пронюхают.

— То, что случилось с Катрин, не имеет ни малейшего отношения к моей работе в клинике! Моя должность не продается, и я тоже!

— Что ж, тем лучше, — в спокойных интонациях директора звучала ирония, — потому что могу заверить, что по окончании процесса за тебя много не дадут!

Томас чуть было не похвастался, что у него на руках есть новые улики против обвиняемых, но удержался. Это было бы серьезной ошибкой. Он удовольствовался тем, что произнес с наигранной уверенностью:

— Что ж, господин директор, посмотрим, кто из нас двоих будет дороже стоить! — и положил трубку.

Его колотило от нервного возбуждения. Сегодня уж точно выдался неудачный день! Складывалось такое впечатление, что все до единого старались сказать ему что-то, чтобы извести, сбить с толку и попытаться его сломить!

Телефон снова зазвонил.

Он не решался ответить, потом подумал, что на этот раз могут быть хорошие новости.

Но звонил снова Вик Джексон.

— Я думал, что мы все сказали друг другу, — произнес Томас.

— Нет. Я хочу кое-что добавить: тебе следует доесть свой сандвич, так как силы еще пригодятся! — И повесил трубку.

Откуда эта настойчивость, эта жестокость?

Томас, поразмыслив об этой новой тактике, пришел к выводу, что, несмотря на победоносный тон Джексона, его звонки свидетельствуют скорее о его сильной уязвимости. Возможно, он побаивается, что снимки могут переломить ситуацию на процессе…

Если бы только доктору Конзидини удалось что-нибудь обнаружить!