Они разомкнули наручники и подняли мой стул.

У одного из них были усы и бакенбарды, ему было лет сорок. У другого были жидкие пегие волосы, а изо рта пахло блевотиной.

Пегий сказал:

— Сядь и положи руки на стол ладонями вниз.

Я сел и сделал так, как мне велели.

Пегий бросил наручники усатому и сел напротив меня.

Усатый обошел комнату и встал за моей спиной, поигрывая наручниками.

Я посмотрел на свою правую руку, лежавшую на столе: четыре пальца слиплись в один, сто оттенков красного и желтого.

Усатый сел и уставился на меня, положив наручники на кулак, как кастет.

Внезапно он вскочил и обрушил кулак в наручниках на мою правую кисть.

Я заорал.

— Руки на стол.

Я положил руки на стол.

— Ровно.

Я попытался положить их ровно.

— Гадость какая.

— Надо подлечить.

Усатый сидел напротив меня, улыбаясь.

Пегий встал и вышел из комнаты.

Усатый молча улыбался.