– Конечно, это возможно, но маловероятно. Даже твой психологический заумный анализ моего характера может подтвердить, что я не задумал ничего подобного.

– Они полагают, что таким образом ты надеешься получить свои пятнадцать минут славы.

– Я уже получил свои пятнадцать минут. Я уже получил пятнадцать лет назойливого и пристального внимания к своей особе, Томас, и не в последнюю очередь – благодаря тебе. Мое имя навеки вписано в историю криминальной психологии. И в твои книги тоже.

Андервуд покачал головой.

– Рей, должен заметить, ты упускаешь потрясающую возможность. То внимание, которое было приковано к тебе после ареста, носит исключительно негативный характер. А вот заголовок в газетах «Осужденный преступник помогает полиции схватить жестокого убийцу по прозвищу Окулист» выставит тебя сове в другом свете. Ты станешь героем. Подумай об этом.

– И какой мне от этого прок, скажи на милость? После того мне впрыснут яд в вену, а?

– Я мог бы возразить тебе, Рей, и предложить посмотреть на это дело с философской точки зрения. Привести в пример дзен-буддизм. Концепцию искупления. Но я хорошо тебя знаю, поэтому понимаю всю бессмысленность подобных аргументов. – Андервуд принялся постукивать пальцами по крышке стола. – Вот скажи, почему Окулист прислал тебе это письмо? Мои друзья в Бюро, те самые, которые попросили меня прилететь сюда, все время задают один и тот же вопрос: «Почему именно Синглетери?» – Он выразительным жестом развел руками, повернув их ладонями вверх. – Что мне им ответить, Рей?

– Если я скажу, вы и без меня вычислите, кто он такой.

– Ты должен знать, что они пытаются сделать это прямо сейчас, в данную минуту. Проверяют списки заключенных, отбывавших срок одновременно с тобой. Ищут парней, с которыми ты был дружен, сидел в одной камере, играл в мяч. И очень скоро они отберут несколько имен и примутся за них всерьез. А как только они сделают это, тебе нечего будет им предложить. Ты проиграешь, Рей.

– Тогда пошли они к чертовой матери! Это может быть кто-нибудь совершенно посторонний. Если они считают себя такими умными, то пусть проверяют списки. На здоровье! У них есть еще сто пятьдесят девять часов, так что вполне можно успеть. – Лицо Синглетери разгладилось, ярость его улеглась столь же внезапно, как и вспыхнула, и он даже сумел выдавить улыбку. – А может, и нет.

– Позволь мне добиться для тебя хоть чего-нибудь. Губернатор не согласится смягчить вынесенный тебе приговор. Но он может дать тебе что-нибудь еще.

– Что еще он может мне дать? Что еще может понадобиться человеку, которому предстоит умереть через несколько часов?