— Ты что? — раздался резкий голос тетки.

— Показалось, кто-то пришел, — он опять сел напротив нее.

— Вот-вот должны девочки с занятий… Да, ты же не знаешь! У меня новые жильцы. Впрочем, какие новые — второй год с сентября пошел. Нельзя сказать, что ты мне особо надоедал вниманием.

— Простите, тетя Май, виноват, да. А из прежних никого не осталось?

— Толик. Теперь его Анатолем величают. Уже от него-то мне не отвязаться до могилы, точно.

Да, колоритная личность. Якобы кончал в свое время философский… да вряд ли кончил. Однако в своем роде Диоген, постоянной службой не обременен, что называется, «на подхвате», за койку не платит, конечно, но зачем-то тетке нужен.

— Сегодня у Анатоля великий день, — продолжала Майя Васильевна с иронией. — Приглашен на свадьбу к соседям, поросенка у них заколол. Надеюсь, до дому доползет.

— Свадьба в доме на той стороне? — поинтересовался Саша. Там магнитофон орет.

— Да, в восьмом. Я тут ни с кем особенно не общаюсь, те умерли, а те далече, как говорится. Так, раскланиваемся.

— А кто у вас еще живет?

— Две девочки — Настя и Юля. Студентки-медички. И молодая пара — Донцовы. Ей двадцать пять, ему тридцать. Владимир Николаевич, как теперь называют, бизнесмен, торгует компьютерами. Интересный мужчина, интеллигент. И она красотка, — добавила Майя Васильевна недоброжелательно. — Скоро съедут, квартиру покупают.

Значит, в доме, кроме хозяйки, живут три женщины. И одна из них, возможно… Стоп! Не фантазировать, сегодня уже ты сможешь убедиться.

— Вот что, Саня, — тетка опять прямо на глазах одряхлела. — Ты должен жить со мной, я тебя умоляю. Я боюсь.

— Чего? — Саня встрепенулся.

— Ты же видишь: здоровья нет и нет. Если уж меня можно принять за труп в кресле… — Майя Васильевна говорила в своем ироническом стиле, однако волнение, неподдельное, ощущалось в ее голосе — глубоком басе, — в серых «пепельных» глазах.

Обострившимся слухом (все чувства обострены) он уловил шум, шаги — не те крадущиеся, что мерещились ему в оцепененьи старого дома. Голоса. Веселые как будто — сливающийся молодой щебет.

— Кто-то пришел.

Старуха прислушалась, пожаловалась:

— Хуже стала слышать… Девочки, конечно, уже пять.

— А эти Донцовы? На работе еще?