— «Договориться», — процедила тетка. — Чтоб заткнуть тебе рот навсегда.

Если и так — не удалось. Остальное вы знаете.

Остальное: ночной сад, черная тень меж яблонями, яростный шепот, внезапно вспыхнувший в кабинете свет, женщины на веранде — предупрежденные бесценные свидетельницы — спускаются по ступенькам и безмолвно окружают сыщика и убийцу.

Допрос.

— Ну сознайтесь… не для протокола. В ночь на третье ноября вы явились на Жасминовую с какой целью?

— Договориться с наследником.

— То есть, по вашей практике, предложить взятку? Думаю, намерения у вас были иные.

— О, не надо на меня вешать третий заговор, более чем достаточно двух. Повторяю: по натуре я организатор, а не исполнитель. И физически не могу лишить человека жизни.

— Вы могли лишить жизни Желябова.

— Только руками правосудия, а не своими собственными. А жизнь свою он погубил сам, не так ли? Понятно, гражданин следователь, что у вас руки чешутся отправить меня в преисподнюю. Однако — руки коротки: я не убивал. Суд учтет состояние аффекта после смерти сына и любимой женщины.

— С какой целью вы явились на Жасминовую?

— Выразить свою восхищение сильнейшему.

* * *

«Безмолвно окружают сыщика и убийцу». Он не убивал — точнее, убивал не своими руками. В чьих-то сильных и жестоких… Саня стоял на веранде в черно-фиолетовом саду. И дом, и сад очистились от скверны. Сад из сна, в котором летают райские птицы и лежит белый камень. Я его нашел в тот вечер перед чаем и подумал: «Анатоль ошибся». По золушкиной туфельке Люба опознала место погребения и была убита на этом месте. Саня включил фонарик, подошел, осветил комья земли, стволы, сучья… туда, вдаль… выделилось белое пятно. Расстояние метров десять, не меньше. Неужели так ошибся? Погоди. По золушкиной туфельке Люба знала… она пришла убрать с могилы камень! Зачем? Это очевидно. И отбросила его… довольно тяжелый, да… сколько хватило сил. И тут раздались негромкие выстрелы. Но почему она не сделала это раньше? Почему именно в этот вечер? Ей приснился сон… нет, не то. Звонок мужа. Сторожить Анатоля. Фантастический план, который, однако, удался благодаря фантастическим совпадениям. Фантастика, сон, райские птицы… сирин и алконост. Сирин-Набоков. «Райская птица — это красиво» — голос, существо, черный предмет — находка для психоанализа. Она знала, что муж нашел у нее «черный предмет», и предупредила меня. Иносказательно. «Ты литературовед, ты разберешься». — «Не выходи в сад». — «Анатоля я не боюсь».

Еще, главное. «Будете говорить правду? Или посылать запрос?» — «Я устал!»

Я полюбил чудовище. И жертву. Как это совместить? Как я все время чувствовал: не связывайся, не узнавай, не лезь в это дело, будет только хуже внутренний голос умолял, предостерегал, требовал. Но я влез и пойду до конца, до последней тайны, чтоб ощутить ослепительный свет истины. Ведь она предупредила меня.