— Ты, друг ситный, делай, что тебе говорят, — улыбнулся Волин.

— Хорошо, как скажете.

Пока Волин с Амиром поднялись на нужный этаж, Русницкий подобрал понятых: пожилого мужчину профессорского вида и его дочь. Выглядели, надо заметить, понятые весьма испуганно. Видимо, у «профессора» боязнь перед поздними визитами сотрудников органов сидела в подкорке.

Волин позвонил в квартиру Чернозерского. Долгая пауза, затем в линзе «глазка» мелькнула полоска света.

— Кто?

Волин отметил, что голос звучит вполне уверенно и ровно.

— Виталий Михайлович, откройте, пожалуйста, — громко сказал он.

— Минуточку, только халат накину.

У Чернозерского явно было не все в порядке с «внутренним хронометром». «Минуточка» растянулась по меньшей мере минут на десять.

— Хорошая дверь, — сказал вдруг Амир. — Так просто не вышибешь.

— Ты это к чему? — покосился на него Волин.

— Да случай у меня был года четыре назад. Одному свидетелю повестки слали, слали, а он все не шел и не шел. В результате мы к нему сами приехали. Он открыл, впустил нас в прихожую и говорит: вы, ребята, тут постойте, а я пойду халат наброшу. Мы его минут десять прождали, а он в это время со шкафа бердан охотничий достал, ствол под челюсть, — бах! — нам по выговору за халатность. Кто же знал, что он и есть преступник? Мы-то на другого грешили.

Волин поднял руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но в этот момент лязгнул, отходя, засов. Повернулся в замке ключ.

Чернозерский, в шикарном шелковом халате, открыл дверь.

— Добрый вечер, Виталий Михайлович, — кивнул ему Волин и протянул заготовленную заранее бумагу: — Вот ордер на ваш арест, ознакомьтесь, пожалуйста.

— На каком основании? — сухо поинтересовался тот.

— Вы подозреваетесь в организации убийств семи женщин, включая вашу жену, и нанятого вами же детектива. Также вы подозреваетесь в убийстве Третьякова Тимофея Тимуровича и в хищении пятидесяти миллионов долларов, выданных банком «Кредитный» фирме «Ростов Лтд.».

— Ерунда, — ответил Чернозерский, возвращая бумагу. — Чушь. Идиотизм.

— Вы хотите пригласить адвоката?

— Зачем он мне? Я абсолютно невиновен, и вам это известно лучше, чем кому бы то ни было.