— Так что подумайте.

Эти слова Джордж слышал, уже погружаясь в красный туман, однако он успел заметить, что в зал входил в эту минуту кто-то еще. Через некоторое время, когда Джордж пришел в себя, он увидел, что в зале, кроме него, был один только Джан, которого, видимо, оставили как охранника.

Уже начинало смеркаться, когда Лодель вернулся. Он поговорил о чем-то по-итальянски с Джаном, и тот развязал Джорджу ноги.

Тычком Константайну приказали подняться, направили к террасе. Его заставили спуститься по лестнице, толкнули к тропинке, которая вела к морю по склону. Джордж подумал, не устроить ли сидячую забастовку, но решил, что это приведет только к одному — врежут хорошенько по голове рукоятью пистолета.

Спустились к самой воде, взошли на плоский валун. Пока Лодель сталкивал ялик в воду, Джан стоял у Джорджа за спиной с пистолетом в руках. Потом Лодель запрыгнул в лодку и опустил подвесной мотор. Подняв голову, он жестом велел Джорджу забираться в ялик. Ему указали сесть на среднюю скамейку, и Лодель сказал:

— Если вы все-таки хотите ответить на мой вопрос, можно вернуться в дом. Еще не поздно.

Джордж покачал головой. Джан прошел в носовую часть ялика.

— Не пытайтесь выпрыгнуть за борт, — предупредил Лодель, — а то получите несколько пуль, чтобы утонуть побыстрее.

Он завел мотор, вывел ялик с крошечной пристани и в сиреневых сумерках направил его к скале с возвышающимся маяком. Они держались поближе к берегу. Солнце уже зашло, и с моря тянуло холодом. Один луч маяка безуспешно пытался пробить сгущавшуюся тьму.

«Экие чистоплюи, — думал Джордж. — Боятся запятнать кровью дорожку перед виллой. Наверно, меня везут на пляж Пампелон. В его дюнах, ограниченных с суши зарослями бамбука, тянущимися на несколько миль, в такой час в июне уже никого нет». Джордж попытался ослабить веревки на руках, но из этого ничего не вышло. Джан, очевидно, заметил его ухищрения, потому что предостерегающе постучал Джорджу пистолетом по спине.

К ночи ветер окреп, море волновалось, на подножье скалы с маяком накатывали один за другим белые бурунчики.

Джордж оказался прав — его везли на пляж Пампелон. Ялик по-прежнему держался берега — Константайн различал даже пену прибоя. Пройдя вдоль побережья с четверть мили, чтобы миновать, как догадался Джордж, несколько летних домиков, стоящих недалеко от маяка, — ялик повернул к берегу и вскоре врезался в песок. Джан выпрыгнул на сушу и, когда набежала новая волна, продвинул ялик вперед.

Лодель жестом приказал Джорджу выходить. Он повиновался и сразу же оказался по щиколотки в воде. Через несколько секунд ялик вытащили на сушу полностью, а Джорджа вывели на песчаный холм, заставили перейти через его гребень и пересечь вброд узкий ручей, за которым начинались заросли бамбука, где на тысячу ладов пел ветер. Пройдя по тропинке метров пять, они оказались на поросшей кустарником песчаной площадке, со всех сторон окруженной рядами высоких, похожих на перья фантастически гигантской птицы, растений, тревожно шелестящих под ветром.