— Как же вы смогли от него избавиться?

— Хелин позвонила Вилю и попросила его приехать. Виль явился тотчас. Мне надо было срочно принять решение — посвящать Виля в то, что случилось на самом деле, или нет. Я понимала, что мне будет нелегко всучить ему охранника и отправить с ним с глаз долой. Виль бы захотел узнать, где Пьер, и знает ли обо всем этом Эрих. Виль наверняка захотел бы переговорить со своим начальником. Я пошла на риск и вкратце рассказала Вилю все.

Франка задумчиво посмотрела на пожилую собеседницу.

— Вы принимали решения, которые обычно бывают не под силу шестнадцатилетней девушке, — тихо сказала она.

— Того требовала ситуация, — возразила Беатрис. — Я не могла просто сложить руки, сесть в уголок и заплакать. На Хелин, как и всегда, я положиться не могла. Она еще смогла как-то мне помочь — мы вместе втащили раненых в дом, но потом Хелин скисла. Она так и не осмелилась войти в столовую, и все время сидела на кухне возле Пьера, меняя совершенно бесполезные повязки и с ужасом глядя на расплывавшуюся по полу лужу крови. Хелин дрожала, как осиновый лист. Силы почти совсем ей изменили.

— В какой-то степени, — сказала Франка, — могу себе это представить.

— Да, конечно. Таким образом, решать эту проблему выпало одной мне. Я должна была все организовать, и если бы я допустила ошибку, то Пьера можно было считать покойником. Хотя война уже практически кончилась и исход ее был предрешен, Пьера бы расстреляли на месте. Немцы свирепствовали до самого конца.

— Как воспринял Виль ваш рассказ?

— Мой расчет оправдался. Виль не был нацистом. В принципе, он сказал мне об этом в самом начале оккупации, летом и осенью сорокового года, когда он на чердаке учил меня немецкому языку. Я исходила из того, что он не захочет выдать Пьера на расправу. Я рассказала ему, что случилось, и что теперь нам надо каким-то образом вызвать врача. «И что вы скажете врачу?» — спросил Виль, и я ответила, что об этом мы пока думаем. Но самое главное — это убрать охранника, пока он ничего не соображает. Виль помог нам, взяв на себя большой риск. Он не должен был по просьбе какой-то шестнадцатилетней девчонки забирать охранника, не поговорив с Эрихом. Но он понимал, правда, что ему не грозит смертная казнь, и, к тому же, он надеялся, что с нацистами будет покончено, прежде чем его призовут к ответственности.

— Значит, вы и Хелин остались одни с Пьером и Эрихом?

— Да, мы остались с ними одни. Я постаралась вместе с Хелин составить план действий, но она могла только плакать, потеряв всякую способность думать. Она никак не хотела идти к Эриху. Я сама пару раз заглянула к нему. Он был без сознания и тихо стонал. Я сказала Хелин, что он, наверное, умрет, если мы не вызовем врача, но Пьер тут же сказал, что умрет он, если мы вызовем врача… Но ближе к вечеру стало понятно, что Пьер не выживет. Он истекал кровью у нас на глазах. Кухня выглядела так же, как ванная, когда Хелин перерезала себе вены, пытаясь покончить с собой. Я пошла к телефону и позвонила доктору Уайетту.